Мне показалось или ритм дыхания Самойлова изменился? Стал менее расслабленным, что ли? Хорошо, если так, значит какое-то внимание проявляет, хотя и не подает вида. И я продолжил говорить. Не о себе, а о деле. Опуская, понятно, предположения (почти уверенность, чего там!) об измене моего двойника. Рассказал ему о словах маньчжура Лин И (и его подозрениях), пересказал, слегка приукрасив, нападение триады. Выдал версию с мостом и услышал вдруг:
- Триада не лезет в политику.
Повернул голову в сторону и столкнулся со взглядом серых глаз. Внимательных, цепких глаз.
- Чего?
- Триада в политику не лезет. Особенно в имперскую, у них об этом с минцами договор подписан лет пятьсот назад. И они ему следуют неукоснительно. Если заказ на убийство маньчжура поступил от империи, те бы просчитали последствия и отказались. Даже задаток не вернув. И минцам это известно.
Голос у Глеба оказался под стать внешности: высокий, слегка дрожащий, хриплый от длительного молчания. Но говорил он уверенно, как человек, знающий предмет на "пять".
- А чего они на меня полезли тогда? - про "московский след" я ему не рассказал. Но пробудившийся интерес арестанта следовало подкормить.
- Третья сторона. Ты стал мишенью по другому поводу. Не связанному с убийством посла. Совпадение.
А он хорош! Просчитал все на раз-два! По короткому моему рассказу и при отсутствии иной информации.
- Тем не менее с триадой нужно поговорить.
- Они не разговаривают с властью. - позу Глеб до сих пор не поменял, только голову повернул в мою сторону. - Ты должен это знать.
- Да, знаю! Но это единственная зацепка!
- Ну почему же? Выйди на посредника, сделай заказ на информацию. Не действуй, как власть. Действуй, как заказчик.
Серьезно? Так можно было? С другой стороны - почему нет! Я плачу триаде за сбор информации о заказчике покушения на меня. Бред, но...
- Если заказчик покушения на тебя не оговорил в контракте такой пункт, как запрет на последующее расследование нападения, что вряд ли, совесть исполнителя чиста.
- Бред какой-то! - теперь уже я выдал это вслух.
- Это триада. - чуть пожал плечами Глеб. - Такой у них кодекс. Когда с ними работаешь, надо знать правила.
- Китайцы! - буркнул я. - Все у них не как у людей! А на посредника выйти как?
- Походи по городу, поспрашивай. Тут много минцев.
- Ты издеваешься?
- Ага.
Ни капли веселья, однако, в глазах следователя не было. Серьезный взгляд. Оценивающий. В этих глазах я прочитал, что никакого морального страдания от убийства трех человек Глеб не испытывает. Более того, сделал он это рассудочно, с отчетливым пониманием причин и последствий своего поступка. Тогда зачем?