— И даже дверь забрали... На пятом складе, — закончил отчитываться комендант и, вздохнув, подвел итог: — Приказ выполнен.
— Вы молодец, товарищ! — Комиссар по продразверстке направился к четвертому складу и с удовлетворением потрогал крепкий висящий замок. — Я передам в штаб, что дрова разгружены. Это последняя партия?
— Так точно, — по-военному сказал начальник порта.
— А еще две баржи на рейде стоят. Одна с углем, — некстати встрял капитан, — может, их... того... пока в порт?
— Указания не получены! — Комиссар нахмурился. — Будут указания — вам скажут.
Капитан тут же съежился под его тяжелым взглядом.
— Так вроде дверь там есть! — отойдя от последнего заполненного склада, нахмурился комиссар, вдруг вглядываясь вдаль.
— Как есть? Вчера не было! — растерялся комендант порта. — Может, не так доложили?
— Ну, пойдемте, посмотрим, — снисходительно бросил через плечо комиссар, у которого была четкая инструкция проверять все в порту особенно тщательно и писать доносы на коменданта порта. Впрочем, комендант порта при назначении получил точно такие же инструкции.
Вся процессия направилась к пятому складу. Двери действительно не было — вход в него был прикрыт большим фанерным щитом. Он был какого-то странного, буро-коричневого цвета и полностью закрывал отверстие. Процессия подошла, остановилась. В воздухе почувствовался странный запах, не имеющий ничего общего с запахом моря.
— Отодвинуть, — скомандовал комиссар.
Солдаты бросились выполнять приказ.
— Тяжелая, однако, — бросил кто-то из них. Кусок щита не был закреплен. Сдвигая по краям, солдаты аккуратно вытащили его и, перевернув, наконец прислонили к стене. То, что открылось глазам присутствующих, было из числа тех воспоминаний, которым суждено оставаться в человеческой памяти навсегда.
На обратной стороне деревянного щита был распят человек. Это был совсем мальчишка, не старше 18 лет. Его лицо было абсолютно белым и выражало страшную муку. Руки мальчишки, раскинутые в стороны, были прибиты двумя огромными ржавыми гвоздями. Из страшных ран по деревянной поверхности вниз точилась уже засохшая кровь. Ноги его прибили так же.
Кто-то с доскональной точностью повторил позу распятого Христа — в том виде, как принято изображать на распятиях и иконах. По всей видимости, мертв мальчишка был уже несколько часов, потому что кровь успела не только застыть, но и загустеть, а тело закостенеть.
Рубаха на его груди были разорвана, обнажая белую как снег, совсем безволосую грудь. В области сердца запеклась глубокая черная рана. По всей видимости, мальчишку распяли заживо, а затем, чтоб быстрее наступила смерть, ударили в сердце ножом.