— Почему вода отравленная? — Таня так и не поняла.
— Трупы в колодцы сбрасывают, — резко пояснил офицер. — Концы в воду прячут. Эту воду пить нельзя. Трупный яд.
От этого объяснения у Тани мороз пошел по коже. «Крестьянки» опустили глаза. Таня стала ерзать на жесткой скамье, пытаясь устроиться поудобней. Пояс юбки сбился в сторону, и она вдруг почувствовала, что кошелька, прикрепленного к нему, нет!..
И тут ей захотелось расхохотаться! Ее, королеву Молдаванки, обобрали так, словно она вернулась в родную Одессу! На нее сразу повеяло знакомым духом — духом жареного лука и воровства. И, несмотря на весь ужас случившегося, Таня вдруг испытала такую легкость, что ей захотелось петь. Может быть, эта реакция и была странной, но она прекрасно понимала, откуда это: в ее жизни вновь возникли люди из прошлого мира. И, к своему огромному удивлению, это доставило ей странную радость.
Нашарив внизу саквояж, Таня вынула из него плотную тряпицу, перевязанную бечевкой, и сунула к себе в карман.
— Посмóтрите за моими вещами? — обворожительно улыбнулась офицеру она. — Мне ненадолго отлучиться надо.
Офицер изобразил горячий восторг. И, легкая, как перышко, Таня быстро растворилась в толпе.
В тряпице был револьвер, рукоятка которого была изящно отделана перламутром, но, несмотря на это, представляла собой довольно грозное оружие. Это был прощальный подарок Тучи. Таня взяла револьвер с собой в Аккерман: в крепости происходило многое. Однако, к счастью, ей так и не довелось воспользоваться оружием.
Вспомнив свое прошлое и все так же улыбаясь, она со знанием дела сунула револьвер к себе в карман.
Парочка орудовала в третьем вагоне — в том, что Таня уже прошла. Она обнаружила их в самом конце вагона, когда, сбив с ног какую-то пожилую даму, белобрысый толкнул ее на своего черноглазого коллегу в папахе. А тот со знанием дела принялся дамочку поднимать.
Высвободив револьвер из-под тряпицы, Таня засунула его под кофту. Затем, подойдя, ткнула стволом, не вынимая его, прямо в спину белобрысому:
— А ну ша, швицер задрипанный! — тихо проговорила она. — Быстро когти на выход! И дохлого этого своего марвихера за себя возьми.
Белобрысый остолбенел, попытался вякнуть что-то нечленораздельное, но Таня надавила стволом посильнее, прямо в почки.
— Без шухера, дефективный. На воздух, кому говорю!
Черноглазый возник сразу и даже попытался ударить Таню по руке. Но та только засмеялась:
— Граблями не размахивай, полудурок! Понаделаю дырочек, простудишься! На воздух, тухес проветривать, швицер задрипанный!
Черноглазый пошел первым, Таня же вела под прицелом белобрысого. Вместе они выпрыгнули из вагона и отошли от двери.