Высокая, укутанная в изношенное до дыр тряпье фигура наседала на Дериша, словно тот и вовсе не был паладином - все чаще наставнику Виллиана приходилось отступать назад, а юноше - идти вперед, разя клинком рьяно наседающих марионеток. Все чаще заточенные лезвия на лишних конечностях мага вспарывали зачарованный доспех Дериша, словно дрянную бумагу...
«Не будь их столь много... Почему, почему мой дар спит?!», зашелся в немом крике Виллиан, отсекая голову вслед за запястьем особо рьяной твари. Юноша скользнул взглядом по девственно чистому клинку - ни крови, ни пыли, в которую обращаются павшие марионетки. Абсолютно все указывало на то что они могут восставать из мертвых целую вечность, в то время как силы людей далеко не безграничны.
Но подвести учителя Виллиан не мог.
- А-а-а! - Виллиан обернулся на крик и не поверил своим глазам. Дериш, седьмой паладин империи, лежал в ногах у пусть и раненной, но довольно скалящейся твари. Три паучьих лапы мага пригвоздили корчащегося паладина к земле, а четвертая медленно, словно смакуя момент, тянулась к его шее.
- Нет! Мразь! - Виллиан одним ударом отбросил в сторону сразу нескольких марионеток. Секунда, и вот он уже опускает на голову мага клинок... А через мгновение падает на землю, отброшенный, словно немощный котенок.
«А ты и есть немощный котенок. Твой учитель... Он ошибся. Все ошибаются». Виллиан замер. Он был уверен, что слышал голос, идущий... От его сердца? «Кто ты?»
«Дракон, запертый в теле немощного котенка».
Виллиан с трудом поднялся. От страшной силы удара перед глазами плыли пятна, а все тело предательски дрожало - казалось, что еще чуть-чуть и ноги подкосятся, а меч выскользнет из ослабших рук. Маг же бросил поверженного паладина и широкими, уверенными шагами направлялся к Виллиану, не обращая никакого внимания на торчащий у себя из груди меч.
«Помоги. Прошу, помоги, кем бы ты ни был!» «О? Пусть даже я демон?»
«Пусть! Мне плевать, но если он убьет учителя...»
Голос рассмеялся.
«Люди не меняются. Что сейчас, что тысячу лет назад вы ради сиюминутной выгоды отвергаете дарованное вам Отцом. Я помогу, но цена будет велика. Согласен ли ты?»
«Да! Я заплачу любую цену!»
Виллиан вздрогнул, ощутив стремительно расходящийся по телу жар. Он неверяще оглядел собственные руки, ноги, клинок... Они горели. Горели ярким, нестерпимо ярким золотым пламенем, которое, казалось, пожрет любого. Любого, кроме своего хозяина.
Юноша с каким-то удовлетворением посмотрел на пятящегося назад мага. В нем не было более прежней силы, не было властности - им пришел на смену животный страх. Страх перед ним, тем, кого он минуту назад играючи отбросил в сторону. Виллиан улыбнулся и выпустил наружу свои ярость, боль, гнев - все то, что накопилось за прожитые без дара годы.