Джим лезет в карман пиджака.
— Спасибо большое, но, думаю, у меня получится… — Пустяки. До сих пор не могу поверить, что владелец собаки даже не оглянулся. Не очень-то вежливо с его стороны.
Он нервно сглатывает, смущенный тем, что она может увидеть в его словах намек: дескать, я-то не такой… Но его вряд ли можно назвать героем дня; ремонтный набор, как выясняется, он забыл. Лезет в другой карман. Затем вспоминает: Вероника. Когда сегодня утром Джим раздевался у нее в спальне, не успев даже оставить в прихожей пиджак, то выложил содержимое карманов на туалетный столик. Потом забрал бумажник, ключи, мелочь. А коробочка с ремонтным набором так и лежит там среди ее бус, колец и духов.
— Похоже, я поторопился. Боюсь, не знаю, где он. Обычно ношу его с собой.
— Даже когда ходите пешком?
— Да. Чтобы быть готовым ко всему, и так далее. И как правило, я не хожу пешком. В смысле, езжу на велосипеде.
Некоторое время они молчат. Девушка отрывает левую ногу от земли и начинает медленно сгибать и разгибать ее. Она делает это плавно и элегантно, словно танцовщица, работающая у балетного станка.
— Не больно?
Он сам удивляется искренности своего любопытства.
— Немного опухла.
— Может, показаться врачу?
Она качает головой.
— Уверена, холодный компресс и порция неразбавленного джина — это все, что мне нужно.
Он смотрит на нее, не понимая, шутит ли она. Девушка улыбается.
— Так вы немка? — спрашивает Джим.
— Нет.
Он не ожидал такого резкого ответа и потому отводит взгляд.
— Извините. Просто услышал, как вы выругались. Scheiße.
— Вы говорите по-немецки?
— По сути, нет. Но я могу сказать слово «дерьмо» на десяти языках.
Она смеется, обнажая здоровые белые зубы. Наверное, слишком здоровые для человека, выросшего на пиве и кислой капусте.
— Мои родители из Австрии.
— Ach so.
— Значит, вы все-таки говорите по-немецки!
— Nein, meine Liebling. Совсем чуть-чуть.
Глядя на девушку, Джим вдруг понимает, как хочет ее нарисовать. Необычайно отчетливо представляет себе эту картину: она сидит на подоконнике и читает, свет, падающий из окна, пробивается сквозь ее волосы; он делает набросок, в комнате светло и тихо, только карандаш скрипит по бумаге.
— Вы тоже изучаете английскую литературу?
Вопрос возвращает его в реальность.
…Доктор Доусон в аудитории колледжа Квинс, трое его коллег-правоведов с безучастными мясистыми лицами небрежно записывают что-то для доклада о «целях и соответствии гражданского законодательства»… Джим уже опаздывает, но его это не волнует.
Он смотрит на книгу в своей руке и отрицательно качает головой.