Разумеется, можно было отправиться к нему в Америку, но они никогда это не обсуждали, да Ева и не настаивала. Она видела Лос-Анджелес во время медового месяца, и город совершенно ей не понравился: гигантские супермаркеты, безликие автострады и непреходящее ощущение, что все вокруг хотят друг друга использовать. У Дэвида, разумеется, есть причина не звать жену в свой калифорнийский дом — Джульет Фрэнкс. Ева знает об их отношениях, и довольно давно.
— Полный набор, — говорит Джим, и Ева резко вскидывает голову, пытаясь понять — не подшучивает ли тот над ней. Она не станет обижаться, если даже и так.
— А чем ты занимаешься?
— По-прежнему читаю рукописи для издательств. Иногда берусь за книжные обзоры.
Он, как никто другой, знает: ей этого мало.
— Пишешь?
— Нет, на самом деле… тяжело, когда дети, знаешь…
— Не надо искать оправданий. Если хочешь — то делаешь. Это очень просто.
Она чувствует, что краснеет. — Мужчинам всегда легче…
— И в этом все дело?
Они смотрят друг на друга в упор. Ева ощущает новый приступ сердцебиения, но сейчас причиной его становится не прежняя смесь вины, страха и горечи потери, а чувство гораздо более сильное и незамутненное — ярость.
— Ты раньше не был таким шовинистом.
Джим почти докурил. Делает последнюю затяжку, бросает окурок на землю и растирает его носком ботинка.
— А ты не была такой тряпкой.
Ева поворачивается и уходит в дом через сад, проталкиваясь сквозь толпу танцующих, игнорируя Пенелопу, которая шепотом спрашивает:
— С тобой все в порядке? Что он сказал?
Пен, должно быть, наблюдала за разговором, хотя Еве и Джиму казалось, что никто не обращает на них внимания. Но Еве все равно; она бежит наверх, мечтая побыстрее отыскать свой пиджак, выйти на прохладную площадь, поймать такси, добраться до дома, убедиться, что дети в порядке, и с наслаждением скрыться от мира под одеялом, забыв сегодняшний вечер навсегда.
«Извинюсь перед Антоном потом, — думает Ева, — да он уже, наверное, пьян, и не заметит моего отсутствия». И в этот момент кто-то кладет ей руку на плечо и поворачивает к себе. Он обнимает ее, его губы прижимаются к ее губам, и Ева ощущает вкус марихуаны, табака, красного вина и тот запах, который может принадлежать только Джиму и больше никому.