Эх, все же голос начал подрагивать от проснувшейся обиды.
— Так что можешь расслабиться. Вещи я собираю не ради мести тебе. Это мое личное дело. Не знаю, почему ты не сдал меня до сих пор своим приятелям и…
Тут я не выдержала и посмотрела молчавшему Хану прямо в глаза.
— Так, не заговаривай мне зубы! Что с Аделиной?!
Хан не стал отмалчиваться:
— Она сдала тебя. И некую Абби. В обмен на избавление от зависимости от скверны.
— Врешь!
Вопль вырвался сам собой, а следом я заорала, вцепившись в Хана, точнее, в его футболку. До треска материи.
— Абби попала под машину!
— Абби пытал Орден, — парировал Хан, в свою очередь схватив меня за плечи, — я сам видел съемку. Ее пытали, а потом пристрелили, но тебя она не выдала. А вот Аделина рассказала все. Она не знала точно твой маршрут, но ты потом сообщила, что летишь в Париж. И обмолвилась про архив. Ева, ты теперь понимаешь, во что ввязалась?
Абби… Господи, ее пытали. Абби, которая и котенка обидеть не могла. Абби, у которой в дождливую погоду обострялся артрит. А еще она на Рождество любила печь разноцветный кекс, и… и…
Я отпустила футболку Хана, чтобы в следующую секунду замолотить по широкой груди ее владельца.
— Гады, ублюдки!
Удар, еще удар…
— Пожилую невинную женщину! Сильные, да? Перед слабыми!
Бац, пощечина вышла сама собой. А я замерла, поняв, что переступила невидимую черту.
Хан молча коснулся щеки и медленно произнес:
— Никогда больше так не делай. Первый и последний раз я тебе это прощаю.
И что-то мне подсказало: так и правда делать не стоит.
— Сволочи, — произнесла устало, чувствуя, как он вернул руку мне на плечо. — Что тебе надо от меня?
— Все просто, Ева. Ты вляпалась, и ты мне небезразлична, хоть мы и не вместе по определенным обстоятельствам.
Я дернулась, но Хан меня держал крепко.
— Я предлагаю тебе следующее: ты отдаешь мне вещи, а я делаю так, что Орден тебя не найдет. Новый паспорт, новая жизнь в безопасной стране. Что скажешь?
— Ты стрелял в библиотеке?
— Я, — кивнул Инквизитор, а у меня глаза стали по пятаку.
— Ты стрелял в своих собратьев?!
— Ты сейчас какого ответа ждешь?
— Это невозможно, — пробормотала я, — нет, нет… нет! Да ты…
— Чудовище? — холодно спросил Хан, стискивая пальцы на моих плечах. — Как ты там меня еще назвала? Ублюдком и уродом? Спасибо, дорогая, безумно приятно слышать. Может, и заслуженно, но ублюдок тебя спас. От участи более худшей, чем смерть. Ты в курсе, что тебя стали бы пытать? Думаешь, ради того, чтобы выбить сведения? Нет, милая, сведения — дело, конечно, хорошее, но Орден пытает еще ради очищения. Прежде ведьм сжигали, теперь считается, что они через боль очищаются и умирают уже не последовательницами Сатаны.