Ник смеется.
– У меня было ужасное похмелье, голова чуть не лопнула.
– У меня тоже, – серьезно говорю я.
– Так что, мир?
Я медлю. В тесном кабинете меня бросает в жар, да и мы снова с Ником наедине.
– Все-таки мне лучше уйти. Мы не сможем нормально общаться.
– Сможем, обещаю.
Он серьезен, даже как будто опечален. Я была уверена, что уволюсь – казалось, это естественное продолжение. Но сейчас я начинаю думать, что смогу остаться. В кабинете бесконечные груды папок, и в каждой – душещипательная история. Работа – моя отдушина, она держала меня на плаву долгие месяцы; странным образом я даже получила одобрение Роба. Я даже не ожидала, что буду так тосковать по центру соцпомощи эти две недели. И в конце концов, мне не помешает отвлечься. Несмотря на свои обещания, Роб по-прежнему засиживается на работе допоздна.
– Если мы договоримся, что это никогда не повторится, – говорю я Нику. – Я замужем и не могу… – Слова застревают в горле.
– Ни в коем случае. Это была ошибка. – Он продолжает мою мысль. – Первая и последняя.
Я открываю дверь. Несмотря на поздний час, в зале есть посетители – некоторые мне даже знакомы. Я оборачиваюсь к Нику:
– Пойду работать.
– Хорошо, что все утряслось. Я боялся, что мы тебя потеряем, когда ты…
– Я вернулась, – улыбаюсь я.
Ник улыбается в ответ и, как раньше, тепло на меня смотрит.
– Закрой за собой дверь, хорошо?
Уставшая – утро выдалось напряженное, – но довольная, что вернулась к волонтерской работе, я мчусь к Сашиному офису. К счастью, она тоже опаздывает – напротив вращающихся дверей никого. Я перевожу дух и вдруг вздрагиваю – кто-то стучит меня по плечу. Саша стоит рядом и смеется.
– Мама, ты меня не заметила!
– Господи! – Я в ужасе прикрываю рукой рот. – Что у тебя на голове?
В кафе тихо, и я изо всех сил стараюсь говорить ровным голосом. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к ее новому образу.
– По-твоему, прическа ужасная?
– Вовсе нет, дорогая. Просто очень необычная. – Протянув руку, я касаюсь коротких прядей, про себя оплакивая великолепные белокурые локоны, от которых она почему-то решила избавиться. – А где ты постриглась?
– Бармен раньше работал парикмахером. Он и татуировки умеет.
– Ты и татуировку сделала? – Я невольно повышаю голос.
– Еще нет. – Саша садится на стул и раскрывает меню. – Не могу выбрать рисунок.
К счастью, наш разговор прерывает официантка. Мы заказываем по сэндвичу.
– А Томас что сказал? – спрашиваю я, отпивая чай.
Саша пожимает плечами, и я втайне надеюсь, что найду неожиданного союзника в лице Томаса. Увы, он в восторге от прически. Собственно, это была его идея.