– Что?!
– Ты сказала, что уходишь от Роба. – От изумления я не в силах вымолвить ни слова. Роуз стискивает мою руку. – Как ты думаешь, он мог потерять контроль над собой, когда ты сообщила о своих планах? – Она бережно касается моего поврежденного запястья.
Отдернув руку, я неожиданно для себя самой начинаю оправдываться перед посторонним человеком. Нет-нет, она ошибается! Мы с Робом женаты уже… двадцать четыре года. И я собиралась его бросить?
– Не понимаю, почему вы вообще говорите мне подобное, – заявляю я. На нас оборачиваются посетители. – Я вас даже не знаю.
– Джо, мы были друзьями. Довольно близкими. Не уходи, пожалуйста.
Я сажусь, однако отдергиваю руку, когда Роуз тянется меня погладить.
– Можно с начала? – прошу я.
Она говорит, что мы познакомились в ноябре, когда я пришла в центр социальной помощи волонтером. Я узнала о нем от дочери, которая однажды приходила туда помогать. Помедлив, Роуз добавляет:
– Ты сказала, что хочешь быть волонтером. Наверняка так, хотя, полагаю, у тебя была и другая причина.
– То есть? – уточняю я, пытаясь переварить новую информацию.
– Ты никогда не упоминала об истинной причине, но у меня чутье на такие вещи.
– Какие «такие»?! – Я наклоняюсь ближе.
Растерявшись от моего напора, она спрашивает, как я себя чувствую. Нормально, нетерпеливо отмахиваюсь я.
– У тебя в руках был проспект. Ты читала его, когда я вошла. Я решила, что ты пришла именно по этой причине…
– Какой проспект? – перебиваю я.
Она снова накрывает мою руку ладонью, и на этот раз я не сопротивляюсь. Ее взгляд исполнен жалости.
– Проспект для таких женщин, как ты, Джо. Советы жертвам домашнего насилия.
Отшатнувшись, я возмущенно заявляю, что с ее стороны наглость – так отзываться о моем муже. Она ведь его даже не знает… Или знает? Роуз говорит, что они не знакомы лично, но я рассказывала, как мы ссорились из-за детей.
– Насилие бывает разное, Джо. Физическое, словесное, психологическое. Контролирующий партнер может…
– Я не позволю оскорблять моего мужа. Роб не такой.
Я намереваюсь уйти, но Роуз снова умоляет меня остаться. Я сажусь и, глядя в сторону, пытаюсь продумать аргументы, которые смогут развеять ее заблуждение. Проблема в том, что ее версия перекликается с моими недавними воспоминаниями. Перед тем, как я упала, мы с Робом ссорились. И все же я не верю, что он мог толкнуть меня нарочно. Или что я хотела от него уйти. Мы были счастливы – он сам так говорил. Я силюсь восстановить подробности. Мы с Робом стоим на лестничной площадке и ссоримся. Он в ярости крепче стискивает мое запястье. Я морщусь и потираю правую руку. Роуз с искренним беспокойством спрашивает, как я себя чувствую, а я молча таращусь в окно, погруженная в свои мысли. Роб всегда был любящим мужем, преданным мне и детям. Что произошло между нами? С момента травмы Роб не вызывает у меня других чувств, кроме раздражения и недоверия, – почему?