За исключением того, что здесь за одним из столов сидел Дин в джинсах и свитере. Его волосы слегка растрепались. Именно так он выглядел в Рокфеллеровском центре. Кристен вспомнила, как они катались на коньках, держась за руки, а потом гуляли по Нью-Йорку, и едва сумела сдержать вздох сожаления.
– Если тебе непонятно выражение моего лица, эта комната мне не нравится, – заявил Дин.
Она рассмеялась:
– Не торопись. Все устроится. Это первый день для твоих ребят. Они вообще могут отказаться работать сегодня. Людям нужен отдых. – Она положила сумку с вещами на один из столов. – Я купила тебе кое-что. – Он поднял бровь. – Теперь я понимаю, как ты чувствовал себя в Нью-Йорке, когда покупал мне одежду.
– Это были накладные расходы.
– Ну, считай, что это – привет от королевской семьи.
Кристен вытащила из пакета шапку и бросила ее Дину, потом перчатки, одну за другой, а затем и куртку.
– Я не собираюсь выходить на улицу.
– Ты прилетел на шесть недель. Ты непременно устанешь от еды в отеле и отправишься в ресторан, но в пальто далеко не уйдешь. – Кристен передала ему визитку Стефана. – Кроме того, тебе нужна обувь. Позвони Стефану и скажи, какой у тебя размер. Он доставит ботинки в отель. Примерь, пожалуйста.
Дин глубоко вздохнул и встал.
Кристен кивком предложила ему повернуться и помогла надеть парку. Она принялась разглаживать слегка помятую ткань. Обновка смотрелась на нем идеально.
Разглаживая ткань на спине, Кристен вдруг осознала, что гладит Дина, и ей это нравится. Девушке было приятно, что он рядом. А тоска в его глазах… Ей очень хотелось задать ему миллион вопросов.
– Развлекаешься? – спросил он.
Она фыркнула:
– Извини. Мне нравится, когда вещи хорошо сидят.
– Ага, а мои губы по чистой случайности столкнулись с твоими, когда мы целовались.
Кристен взяла темно-синюю шапку и, прежде чем Дин понял, что она собирается сделать, встала на цыпочки и надела шапку ему на голову.
И рассмеялась.
– Ты похож на русского. – Она действительно почти ничего не знает о человеке, который ей очень нравится. – Ты не русский, кстати?
Дин завязал уши шапки на затылке.
– Я наполовину поляк, наполовину ирландец.
– Странная смесь.
Он пожал плечами:
– Нормальная. Моя польская часть помогает мне быть гибким, а благодаря ирландцам я с удовольствием праздную День святого Патрика.
Уголки ее губ приподнялись в улыбке.
– Ты снова шутишь. Не скрывай от людей чувство юмора.
– Думаешь? Как считаешь, что сказал бы Уинслоу, если бы на ужине я начал шутить, хотя у моей фирмы неприятности?
– Может быть, он понял бы, что ты – человек.