– Расстроилась? Нет. Я не расстроилась. Я… счастлива.
Такого Дариус не ожидал и не знал, как реагировать.
– Позволь мне объяснить.
– Ты уже объяснил, давно объяснил, что ты меня не любишь. Что та любовь была детской. Ты сказал это, а я, видно, не услышала. Теперь-то я поняла. И поэтому не хочу больше видеть тебя в своей жизни.
– Летти…
– Я привезла отца в Фэрхоулм.
Дариус пошатнулся:
– Говард Спенсер… в моем доме?
– Да, – ледяным голосом ответила Летти. – Я не оставлю его в больнице среди чужих людей. Он проведет свои последние дни окруженный любовью, в доме, где жил с моей мамой.
– Ты не можешь одна решать. Я купил дом и…
– Вот именно, – презрительно произнесла она. – Ведь мужчину делают деньги. И ты этому следуешь, не так ли? Покупаешь все. Ты купил мою невинность и продолжал меня покупать. Чем? Браком, деньгами. Ты так и не понял, что денег мне от тебя не нужно. – Голос у нее перешел на шепот. – Мне был нужен ты, Дариус. Моя мечта о тебе. О замечательном мальчике, каким ты был. – Она вздохнула. – Я думала, что в том мужчине, каким ты стал, все еще живет тот мальчик.
– Так и есть. Я не изменился. Летти… я собирался рассказать тебе. Я просто не хотел тебя огорчать.
– Огорчать? Тем, что мой отец умирает?
Дариус вздрогнул от едкости в ее голосе.
– Вероятно, это было неверное решение, но я пытался оберечь тебя.
– И ты счел, что я тебя прощу?
– Ты же всегда всех прощаешь.
Она рассмеялась:
– Как это тебе удобно. Надо быть дурой, которая тебя любит, чтобы все тебе прощать.
Это говорит не Летти, не его добросердечная жена, поцелуями встречавшая его каждый день, женщина, так много отдававшая и так мало требовавшая взамен.
А ей было нужно лишь одно – чтобы он простил ее отца. Он же снова и снова ей отказывал.
Он, ничего на свете не страшившийся, впервые ощутил страх.
– Только выслушай меня…
– Я уложила твои вещи в чемоданы, и Коллинз отвезет их в пентхаус. Не беспокойся. Я не останусь здесь навсегда. Ты получишь обратно Фэрхоулм. После… – Голос у нее прервался. – Потом получишь. Я ничего не хочу от тебя, когда мы разведемся. Мы с ребенком уедем из Нью-Йорка. Поппи Александер сейчас живет в Лос-Анджелесе. Она предлагает мне там работу.
– Нет.
– Только посмей меня остановить. Только посмей. – Она задыхалась. – Ты назвал моего отца чудовищем. Настоящее чудовище – ты, Дариус. Ведь твой отец умирал в одиночестве, и ты знаешь, что это такое. Это причина твоей ненависти и мести? По этой причине ты не позволял мне видеться с отцом? Из-за тебя мой отец тоже едва не умер в одиночестве.
– Летти…
– Держись от меня подальше. Я не желаю больше тебя видеть. Лучше, чтобы у нашего сына совсем не было отца, чем такой бессердечный, как ты.