Когда его губы коснулись ее губ, по всему ее телу словно пробежал электрический разряд. Ей вдруг захотелось узнать, какие ощущения она испытает во время их первой брачной ночи.
Судя по тому, как потемнели глаза Габриеля, ему тоже не терпелось это узнать.
На обратном пути во дворец Элени весело болтала с Анджелиной, которая захотела поехать в одной машине с новобрачными. Элени помнила, что Габриель женился на ней только ради своей дочери, но это не могло омрачить ее радость. Ведь сегодня был такой чудесный день.
По крайней мере, он был таким до того момента, пока красивый улыбающийся Спирос не возник перед ней во время свадебного приема и не поприветствовал ее, как давно потерянный друг. Элени была так потрясена, что поначалу приняла его за призрак, который появился из прошлого, чтобы напомнить ей, кто она, как она наивна и как сильно она может ошибиться, если не будет осторожной. Когда Спирос взял ее за руку и вывел из Розового зала, она пошла с ним по доброй воле. Когда он прижимал ее к себе, нашептывал ей много ласковых слов, а затем прикоснулся губами к ее волосам, она неподвижно стояла на месте, словно статуя.
Воспоминания, которым она не позволяла себе предаваться, вернулись, принеся с собой боль и грусть. Затем на смену его ласковым словам пришли извинения, и он исчез так же неожиданно, как и появился.
Спрашивая себя, не был ли он галлюцинацией, она ходила взад-вперед по старой оружейной комнате и зацепилась рукавом платья за ржавые доспехи.
Когда боль в ногах стала невыносимой, она прислонилась к стене напротив входа в свои покои и разулась. Все, чего ей сейчас хотелось, – это снять платье, принять горячую ванну, а затем лечь спать. Чем скорее она заснет, тем скорее проснется, и к ней вернется рассудительность, которой она всегда гордилась.
Стоя в коридоре, она вытаскивала шпильки из своей прически, когда увидела сквозь открытую дверь своей гостиной двигающуюся тень от высокой, широкоплечей фигуры. Это был Габриель.
Свет, проникающий в окна, был у него за спиной, и он походил на мрачного ангела ночи. Пиджака на нем не было, в расстегнутой белой рубашке виднелась загорелая мускулистая грудь. В руке он держал стакан скотча.
Прислонившись плечом к дверному косяку, он окинул взглядом ее босые ступни, подол платья, грудь, обтянутую корсажем, затем шею и волосы, часть которых она высвободила из узла на затылке.
От этого взгляда собственника ее бросило в жар. Все мышцы напряглись, кожу начало покалывать, пульс участился. Босоножки выпали из ее пальцев и с глухим стуком ударились о пол.