— Дмитрий Петрович с Мариной?
— Да, да!
— Они выходили из-за стола?
— Вместе, по-моему, нет, мы на это обратили бы внимание. А по отдельности — может быть.
— Он с поминок уехал со всеми?
— Да, нас осталось четверо: я с Борей, Марина и Серж. Потом мужчины ушли. Я никак не могла заснуть, пошла на кухню помыть посуду. И услышала ее бред: «Алеша, прости!..» И вот эти цифры.
— Курс доллара, — пояснил Валентин. — Три тыщи девяносто пять рублей — на пятое декабря.
— Да не было у нас никаких долларов!
— Значит, появились в день похорон… Или… Смотри! Марина на кладбище что-то поняла про Дмитрия Петровича и шантажировала его на поминках…
— Замолчите! Это не ее роль.
— О, девочка! Деньги, большие деньги корежили и ломали людей будто бы поистине стойких. А сестра твоя была прелестна и корыстна, Серж подтвердил. И Боря.
— Про что это Боря…
— Она ведь была против вашей женитьбы со студентом.
— Какая там женитьба… Вообще не об этом речь!
— Хорошо. Марина говорила тебе про «страшную тайну», которая вас всех спасет.
— Ну не деньги же!
— Кто знает. Давай про больницу.
— Шестого декабря ее туда утром отвез Серж, а я приехала после лекций, просидела с час. А в вестибюле, уже на выходе, вроде бы промелькнул Дмитрий Петрович.
— Вроде бы?
— Там народу много толклось, я не обратила внимания, но что-то меня зацепило. А в садике перед входом белый «мерседес» стоял… Я его где-то видела.
— Ну, мало ли теперь по Москве белых «мерседесов»…
— Нет, я… — Даша потерла лоб. — Я его видела у нас во дворе — точно! У него одно крыло слегка покорежено.
— Когда видела?
— Не помню. Может, в день похорон Алеши. В общем, видела. И вчера возле «Страстоцвета».
— Это очень ценные сведения, Даша. Дмитрий Петрович настаивает, что твою сестру едва знал.
— Он и есть «дракончик», которого боялся Алеша?
— Возможно. Он весьма не прост. Хищник, который жаждет оправдаться.
— В чем?
— В богатстве. Трудно, конечно, представить, как купец тут плетет удавку или ждет свидания возле кладбищенского камня. Однако извращенец может быть и умным, и обаятельным в обычных обстоятельствах.
— Что за камень?
— «Запомни зеленый камень».
— Вы полагаете… мамин памятник?
— Он из гранита?
— Не знаю. Папа знал. Неужели…
— Фантастика, конечно… но что-то там нечисто. То есть тревожит меня это место, не дает покоя. Или я становлюсь дик и суеверен? Или Жанна наворожила.
— Как она жутко появилась! — воскликнула Даша. — Что за идиотская демонстрация!
— По-моему, это своего рода покаяние. В убийственных помыслах… или действиях.
— Вы подозреваете в убийствах эту ненормальную тетку?