Я засмеялся: «Мое мнение!»
— Вы слишком много от меня хотите… По православной вере — это бесы, с которыми умерший ведет борьбу за свое спасение. А уж какую личину они принимают… по преданию, любую.
— Это точно?
— Господи, тут такая тайна, такой трепет, а вы…
— Я трепещу, — прервал банкир с сарказмом. — Как крестился — моментом после этого разорился, близкие меня предали. — Он погрозил кулаком в окно.
(Интересно, они подслушивают?)
— Иов многострадальный и тюрьму испытал.
— Не усмехайтесь, не дождетесь.
— Илья Григорьевич, я серьезно: облегчите душу. Лучше здесь, чем в отделении, там из ваших близких все вытрясут.
— Вы уже вытрясли.
— Однако у нас с вами есть шанс разобраться в этой невероятной истории.
Банкир долго молчал, выпучив очи, потом кивнул:
— Невероятной. Я его видел.
— Убийцу?
— Существо, которое светилось.
— В тоннеле?
— В углублении между столом и шкафом.
Совсем спятил или надо мной издевается?
— Даже вы мне не верите, — заметил Илья Григорьевич трезво и горько. — Кто ж поверит в отделении?
— Рассказывайте!
— Когда я проезжал мимо дома Любавских, то увидел обычную картину: в светлеющем окне сценарист перед компьютером.
— Издалека вы ошиблись.
— Из-за вязаного шлема.
— Что?
— Какой-то дурак посоветовал гуманитарию работать в шапочке… детская, Ванина, что ли… чистая шерсть, якобы смягчает облучение. Я посмеялся…
— Позвольте! — Меня поразили открывающиеся перспективы. — Самсон ведь говорил мне: чистая шерсть, покрыть голову… Я забыл!
— Забудьте навсегда про эту чушь!
— Но получается: Ваня подражал отцу!
— Ну и что?
— Их перепутали! Вы же перепутали?
— Не понимаю!
— Погодите, Илья Григорьевич, дайте сообразить…
Вот он — мотив! Нацелились на Самсона… Да, Вика ознакомилась с планом и перевернула ситуацию. Но зачем, в чем смысл? Она же могла освободиться от мужа законно… Ладно, потом, эта версия требует серьезной разработки…
— Что было дальше? — Я с великим трудом сосредоточился на текущем диалоге.
— Черт меня понес объясниться по поводу несбывшихся «Египетских ночей».
— Вы оттягивали объяснение с женою?
— Пожалуй… привык их лелеять. Подошел к дому, дверь не заперта. И сразу поднялся наверх, поскольку везде было темно, Самсон Дмитриевич в своей ушанке ничего не слышит.
— Поднялись в темноте?
— Включил в коридоре свет.
— Да что ж вы замолчали!
Банкир навалился на стол и зашептал:
— В кресле возле стола сидел в необычной позе Ваня — уже без шлема, свесивши голову набок.
— Вы бросились к нему?
— Почти одновременно я заметил слева от стола серебряный силуэт. Мое состояние сможет понять лишь тот, кто пережил клиническую смерть в тоннеле. В шоке, видимо, я и схватился за притолоку, этот момент очень смутно помню. И тут экран сам собой погас.