— Наверх поднимались?
— Ну да, искал хозяев. Из окна увидел вашу компанию под липой.
— Из окна кабинета?
— Кажется… И меня кто-то в окне увидел, да?
Я коварно молчал, не совсем понимая, почему он так быстро сдает тылы: уперся бы — и все! Ну конечно — его потрясло «предательство» близких. Банкир вполголоса выругался.
— Вас видели.
— Как я эмаль соскабливал? — Тяжеловесная ирония не удалась, реплика прозвучала жалко. — Николай Васильевич, побойтесь Бога!
— А вы Его боитесь?
— Боюсь.
— Неужели вы верующий?
— Я — незнающий, потому, на всякий случай, весной крестился.
— Ладно, это проблемы вашей совести.
— Совесть моя спокойна.
Не выношу самодовольства, я поинтересовался с усмешкой:
— Надеетесь на «светящееся существо»?
Банкир откинулся в кресле, ловя ртом воздух в удушье. Я вскочил в испуге: «Что с вами? Воды?» Он энергично махнул рукой — обойдется, мол! — и впрямь вскоре задышал ровнее, проглотил какую-то таблетку из нагрудного кармана (да, он восседал в кашемировом халате)… Словно какая-то инфекция носится в воздухе; все, связанные с этим патологическим преступлением, заболевают.
После выразительной паузы Илья Григорьевич спросил:
— Вы его видели?
— Кого?
— Существо.
И у этого крыша поехала!
— Илья Григорьевич, я тоже читал Моуди. — Я кивнул на распяленную, обложкой кверху, книжечку на столе… и, показалось, совершил промах: банкир перевел дух с облегчением.
— И ваше мнение?
— Новая загробная американская мечта.
Он кивнул.
— Взгляд здорового человека. И я б посмеялся, кабы зимой не прошел через клиническую смерть.
— Вы больны?
— Был инфаркт, теперь в норме. — Он погладил рябенький переплет. — Тут все верно.
— Я не в фактах сомневаюсь — свидетельства больных, побывавших за чертой жизни, потрясающи и правдивы, — в их интерпретации.
Он не слушал.
— Все верно. Я видел собственное безжизненное тело, суету в палате, плавно попал в тоннель, надо сказать, жуткий, черный, там мама и бабушка, умершие. То ли плачут, то ли улыбаются. А между мной и ними — вот это самое.
— «Светящееся существо»? — Я был захвачен (интеллигенция в свое время на эту книжечку молилась), а вот живого свидетеля увидел впервые.
— Оно. От него шел свет, слабый… как бы это выразиться — мерцание, смотреть невозможно — живому не вообразить этот страх — и тянет, и жуть берет. Я еще подумал: может, выкручусь. Но тут как будто голос сказал: «Рано». И я очнулся в палате, приняв все это за галлюцинацию. Я человек практический, нормальный, верите?
— Вполне.
— Но вот жена подсунула книжонку. Давно приставала, я отмахивался, а сейчас на досуге… точь-в-точь мои похождения. И говорится, — добавил банкир недоверчиво, — мне встретился Ангел или Христос. Ваше мнение?