Глава 27
Доктор Аркенгарт вспоминает
В те последние дни Кэтрин подолгу пропадала в Музее. Лондон, рыча моторами, мчался к горам, а Кэтрин укрывалась в тишине музейных залов, куда не доносился визг пил, вгрызающихся в последние деревья Кругового парка, обреченные стать топливом, и восторженные вопли толпы, каждый день собиравшейся перед общественными визи-экранами, понемногу открывающими для публики подробности великого плана лорд-мэра. В Музее можно было даже забыть о безопасниках Гильдии инженеров, а они сейчас встречались на каждом шагу – не привычные громилы в белых плащах, а загадочная новая порода в черных плащах с капюшонами, молчаливые, чуть скованные в движениях, с зеленоватым отблеском за тонированными стеклами лицевых щитков. Воскрешенные мертвецы доктора Твикс.
Но если быть совсем честной с самой собой, в Музей ее манили не только тишина и покой. Там был Бивис. Постель ему стелили прямо на полу в старой Галерее транспорта, под пыльными моделями планеров и других летательных аппаратов. А Кэтрин с каждым днем все сильнее нуждалась в его обществе. Ей нравилось, что он – ее тайна. Нравился его тихий голос и странный смех, как будто на пробу, словно в Подбрюшье у него мало было поводов смеяться. Нравилось, как взгляд его темных глаз подолгу задерживается на ее лице и особенно на волосах.
– У меня раньше не было знакомых с волосами, – объяснил он однажды. – В гильдии всех учеников сразу после поступления обрабатывают специальным химическим составом, чтобы волосы не росли.
Кэтрин задумалась о его бледной гладкой голове. И это ей тоже нравилось – ему по-своему шло. Может, вот так люди и влюбляются? Не как в сказках, когда сразу понимаешь, что произошло нечто удивительное, а потихоньку, маленькими шажками – и вдруг однажды просыпаешься утром, и оказывается, что ты по уши влюблена, в кого совсем не ожидала… Например, в ученика-инженера?
Спросить бы у папы, если бы только он был дома.
Ближе к вечеру Бивис надевал мантию историка, прикрывал лысую макушку шапочкой и шел помогать доктору Нанкэрроу. Тот заново составлял каталог огромной коллекции живописи и графики, а заодно делал фотографии – на случай, если лорд-мэр надумает и музейные экспонаты отправить на топливо для двигателей. В это время Кэтрин в сопровождении Собаки бродила по Музею, выискивая находки своего папы. Стиральные машины, детали компьютеров, ржавая грудная клетка Сталкера… На всех этих предметах имелись этикетки с надписью: «Обнаружил мистер Т. Валентайн, археолог». Кэтрин представляла себе, как папа бережно извлекает их из земли, так долго хранившей свои сокровища, очищает от грязи и оборачивает холстиной для транспортировки в Лондон. «То же самое, наверное, он сделал и с фрагментом МЕДУЗЫ, – думала Кэтрин, шепча молитвы Клио в уверенности, что богиня незримо присутствует в этих пропитанных временем залах. – Он нужен Лондону! Нужен мне! Пожалуйста, помоги ему благополучно вернуться домой как можно скорее…»