– Тебе будет приятно узнать, что я получил шифрованное сообщение от твоего отца, как раз перед тем, как они вышли из зоны радиосвязи. На борту все благополучно.
– Хорошо! – сказала Кэтрин, зная, что больше не получит весточки от отца до его возвращения; даже Гильдия инженеров не умеет принимать радиосигнал на расстоянии больше нескольких сотен миль.
– Что-нибудь еще? – спросил Кром.
– Да…
Кэтрин замялась, боясь, что ее просьба покажется глупой. Холодный кабинет и еще более холодная улыбка Крома заставляли ее чувствовать себя неуютно. Кэтрин начала думать, что зря так сильно накрасилась и зря оделась так официально. Однако отступать нельзя, она же ради этого сюда пришла.
Кэтрин выпалила одним духом:
– Расскажите, пожалуйста, про ту девушку и зачем она хотела убить папу!
Улыбка лорд-мэра вмиг исчезла.
– Твой отец не счел нужным сообщить мне, кто она такая. Понятия не имею, зачем она так стремилась его убить.
– Как вы думаете, может быть, это имеет какое-то отношение к МЕДУЗЕ?
Взгляд Крома стал еще на несколько градусов холоднее.
– Тебя это не касается! Что тебе сказал Валентайн?
– Ничего! – растерялась Кэтрин. – Просто я же вижу, что он испугался, и мне обязательно нужно знать почему, ведь…
– Послушай меня, дитя.
Кром встал и обошел вокруг стола. Тощие руки вцепились в плечи Кэтрин.
– Если у Валентайна есть от тебя секреты, то не без причины. Некоторые стороны его работы недоступны твоему пониманию. Не забывай, вначале он был никем – простым бродягой-мусорщиком. Копался на Поверхности, пока я не проявил к нему интерес. Хочешь, чтобы он вернулся к прежнему? Или еще хуже?
Кэтрин показалось, как будто Кром ударил ее по лицу. Щеки запылали от злости, но Кэтрин сдержалась.
– Иди домой и жди своего папу, – приказал Кром. – А взрослые дела предоставь тем, кто в них разбирается. Никому ни слова о той девушке и о МЕДУЗЕ!
«Взрослые дела? – в ярости подумала Кэтрин. – Он вообще знает, сколько мне лет?!»
Но она послушно кивнула и сказала со смирением:
– Да, лорд-мэр.
А потом:
– Пошли, Собака!
– И не приводи больше на Верхний ярус эту зверюгу! – крикнул Кром ей вслед.
Секретарши в приемной дружно таращились на залитое слезами лицо Кэтрин, пока она шла к выходу.
Спускаясь в лифте на Квирк-Серкус, она шепнула волку на ухо:
– Собака, мы ему еще покажем!
Кэтрин не сразу вернулась домой, а зашла в храм Клио рядом с Круговым парком. В пахнущем благовониями сумраке она постепенно успокоилась и принялась обдумывать, как ей быть дальше.
С тех пор как Николаса Квирка объявили божеством, многие лондонцы подзабыли старых богов и богинь, так что Кэтрин в храме была одна. Ей нравилась Клио, богиня – покровительница ее матери. И статуя богини была немножко похожа на маму – с добрыми темными глазами и терпеливой улыбкой. Когда они жили в Пуэрто-Анджелесе, мама рассказывала, что ураган прогресса все время уносит горемычную богиню в прошлое, но иногда она может дотянуться и вдохновить людей на поступки, меняющие ход истории.