– Да я просто… в общем, поскольку Пол оказался вне игры, я подумала, что теперь надо посмотреть, что у нас еще есть. – Она говорила все так же безучастно: от вчерашнего адреналина не осталось и следа.
– Ну правильно, а что еще делать, – ответил он, по обыкновению чувствуя себя неловко: так всегда бывало, если Алекс принималась объяснять ему ход своих рассуждений.
– Вот именно. Насчет общения с Эми Пол, может, и наврал, но отсюда не следует, будто он вообще все выдумал от начала до конца. У нас остается его утверждение, что один раз он видел Эми с каким-то парнем.
Несколько секунд он не дышал, не желая подпитывать эту мысль кислородом. Потом медленно сел, зажмурился и поморгал. На глаза попалась старая коробка с игрушками, и его сердце кольнула ностальгия. Казалось, за стеной вот-вот оживет игровая приставка или зазвучит жуткая депрессивная музыка, которой Том увлекся в подростковом возрасте.
– Я на это не куплюсь.
– Я понимаю. Я знаю, что тебе трудно даже допустить такую возможность. Но поскольку Эми предположительно добровольно…
– Пожалуйста, Алекс! – прервал он. – Не обязательно каждый раз это повторять!
– Извини, я просто хотела спросить… кому еще она могла бы рассказать? – осторожно спросила она.
– Дженни, может…
– Дженни пригрозила натравить на меня полицию, когда я попыталась с ней поговорить.
– Ничего удивительного.
– Когда ты в последний раз ее видел?
– Пятнадцать лет назад. В свой последний день в школе.
– Вы с ней нормально общались?
– Ну да, наверно. Она была нагловатая, и ее было как-то слишком много, но в целом вполне нормальная девчонка, хоть и не мой тип. Думаю, для Эми она была хорошей подругой.
– А если бы ты, к примеру, вдруг позвонил ей ни с того ни с сего, как бы она отреагировала?
– Хм… Кажется, я понял, к чему все идет.
* * *
Джейкоб готовился встретить более холодный прием и в очередной раз почувствовал себя неловко, когда Дженни охотно согласилась с ним увидеться.
По телефону она предложила пересечься на следующий же день, и от этого весь боевой настрой мгновенно испарился.
В ожидании Дженни он ерзал на стуле в глубине кафетерия, помещавшегося совсем рядом с их бывшей школой. Близость школы его нервировала.
Входная дверь распахнулась; первое, что бросилось в глаза, – это необъятные формы. Дженни была не просто полненькая или толстая, а откровенно жирная. Знакомые черты словно налепили на другое лицо, шире в три раза.
Золотое кольцо глубоко врезалось в толстый как сарделька палец. Она выглядела намного старше своих тридцати.
Когда Дженни подошла, они неловко обнялись, и Джейкоб словно погрузился в какую-то вязкую массу.