– Мы с ней одного возраста, – продолжала она. – И я тоже здесь выросла. Сейчас я живо вспоминаю историю с ее похищением, хотя все эти годы – стыдно признаться – ни разу о ней не думала.
– Это вполне естественно, – вставил доктор. – Жизнь идет вперед, оставляя таких пациентов позади. По-другому, вероятно, быть не может.
– Ну да, наверно… В общем, после прошлого посещения я все думала об Эми и ее трагедии и решила написать о ней статью. И теперь мне хотелось бы побеседовать на эту тему с вами или с медсестрами.
Она затаила дыхание в ожидании ответа.
– В принципе это возможно, – ответил доктор и замолчал, глядя на дверь. – Хотя многие вещи мы просто не имеем права рассказывать, – продолжал он. – Мы должны соблюдать врачебную тайну в отношении любых пациентов.
– Но я не гоняюсь за сенсациями и не позволю себе проявить неуважение к ее семье. Кстати, у вас есть координаты родителей Эми? Хочу поговорить и с ними тоже.
Доктор взглянул ей в глаза.
– У Эми нет семьи, – ответил он с ноткой иронии, склонив голову набок.
Алекс разочарованно откинулась на спинку кресла. А она-то надеялась, что персонал отделения станет связующим звеном и поможет ей найти родственников!
– Но я же помню, как ее маму показывали по телевизору. Что с ней случилось?
Доктор вдруг встал, и его кресло пронзительно скрипнуло колесиками.
– Она давно умерла. Вскоре после трагедии – через год, может быть.
– О боже… мне так жаль… – пробормотала она, выражая соболезнования неизвестно кому. – А где ее отчим?
– Не имею понятия. Но вам бы сильно хотелось жить там, где вас обвинили в покушении на убийство собственной падчерицы? – без обиняков ответил доктор.
И он, конечно, был прав: мало кому удается сохранить брак, потеряв ребенка, а уж в такой-то ситуации тем более.
– Тогда не могли бы вы передать мои координаты ближайшему родственнику? – спросила она, роясь в сумочке в поисках визитки.
– У Эми нет ближайших родственников. Она находится на попечении больницы и – с недавних пор – местных властей.
Чем дальше, тем хуже… у нее сжалось сердце: как же так, ведь Эми была нормальной, здоровой девочкой, которая всего лишь возвращалась из школы домой!
– Господи, какой кошмар! – вырвалось у нее. – Хотя у вас, наверно, иммунитет к таким вещам выработался.
Доктор уже продвигался в сторону двери, явно размышляя о работе, но тут он остановился и с некоторой обидой воскликнул:
– Я сомневаюсь, что такой иммунитет вообще возможен! У меня, по крайней мере, его нет. Иногда мне по целым неделям хочется сидеть взаперти в своем кабинете и никого не видеть. Но тут нельзя давать себе волю, иначе полноценной работы не получится. Мне думается, у репортеров все примерно так же, с психологической точки зрения.