– Избавьтесь от трупа, – приказал он Стеллу. – На этот раз кремируйте его.
Эли ушел тем же путем, каким оказался на месте. Он не останавливался, пока не добрался до своей машины, забрался в нее. В относительном спокойствии миритского переулка он прижал руку к спрятанному в кармане рисунку, а в животе возникла фантомная боль.
Виктор взял нож со стола.
– Ты вызвал копов и обвинил меня в том, что я – ЭО. А я тебя не сдал, кстати. Хотя мог бы. Зачем тебе было говорить им такую глупость? Ты знал, что в полиции есть особые люди, которые выезжают при подозрении на ЭО? Какой-то тип по фамилии Стелл. Ты знал про это?
– Сбрендил? – Эли шагнул в сторону. – Положи нож. Все равно меня ранить нельзя.
Тут Виктор ухмыльнулся. Он сам на себя был не похож. Эли попытался отступить назад, но сзади оказалась стена. Нож вошел ему в живот. Он почувствовал, как острие царапает кожу у него на спине. Боль оказалась острой, неотвязной, нескончаемой – а ведь обычно она просто вспыхивала и растворялась.
– Знаешь, что я сообразил? – прорычал Виктор. – Когда смотрел на тебя в ту ночь на улице, а ты вытаскивал из ладони осколок стекла? Ты не сможешь регенерировать, пока я не выну нож.
Он провернул лезвие, и боль взорвалась у Эли в глазах десятками красок. Он застонал и начал сползать по стене, но Виктор вздернул его вверх рукоятью.
– А я еще не воспользовался своим новым даром, – сказал Виктор. – Он не такой впечатляющий, как твой, но довольно действенный. Хочешь посмотреть?
Эли судорожно сглотнул. Набирая номер Серены, он включил передачу и поехал в сторону отеля. Он не стал дожидаться ее слов и сразу объявил:
– У нас проблема.
IV
Десять лет назад
Локлендский университет
На утреннем холоде Эли сидел на ступеньках перед своей квартирой. Проведя пальцами по волосам, он запоздало понял, что они покрыты кровью. Полицейское ограждение окружало его желтыми лентами – слишком яркое в тусклом зимнем рассвете. Красные и синие огни усеивали промерзшую землю, и всякий раз, как он на них смотрел, приходилось несколько минут смаргивать цветные пятна.
– Если можно, расскажите нам еще раз… – проговорил молоденький коп.
Эли прикоснулся к животу: эхо боли еще сохранялось, хотя кожа уже зажила. Он потер ладони, глядя, как хлопья засохшей крови слетают на заснеженный тротуар. Он вплел в свой голос потрясение, которого вроде бы не испытывал, и начал пересказывать все – с панического звонка Виктора ночью, признания в убийстве Анджи и до внезапного появления в их квартире с пистолетом в руке. Эли не стал упоминать о ножах: он тщательно их отмыл и вернул в соответствующий ящик до приезда полиции. Странно, как его мозг сумел изолировать чахлую панику, помогая рукам и ногам делать все необходимое, несмотря на то что затухающий голос подсознания вопил, а лучший друг лежал на полу гостиной, продырявленный несколькими пулями. Что-то из Эли ушло (страх, как он сказал Виктору) прямо в слив ванной вместе с ледяной водой.