Дальше произошло чудо. Они ожили. У обеих появился пульс, они сделали вдох и еще один (а по сути, это и есть жизнь) и очнулись, сели, заговорили, и по всем показателям они были живы.
Осталась только одна проблема.
Сидни никак не согревалась. Она чувствовала себя хорошо (более или менее), но пульс у нее был слишком медленным, а температура – слишком низкой. Она подслушала, как два врача говорят, что с такими показателями она должна была бы находиться в коме. Состояние сочли слишком неустойчивым, и ее не выписали из больницы.
С Сереной все было совершенно иначе. Сидни решила, что она странно себя ведет и стала еще угрюмее обычного, но больше никто – ни врачи и медсестры, ни психотерапевты, ни даже их родители (которые прервали деловую поездку, узнав о несчастном случае) – вроде бы не замечал никаких перемен. Серена жаловалась на головные боли, так что ей прописали болеутоляющее. Она жаловалась на больницу, так что ее выписали. Раз – и все. Сидни слышала, как врачи обсуждают состояние ее сестры, но стоило ей подойти и сказать, что она хочет уехать, все посторонились и дали ей пройти. Серена всегда добивалась своего, но вот так – никогда. Раньше нужно было бороться.
– Ты уходишь? Вот прямо так?
Сидни сидела на постели. Серена стояла в дверях в уличной одежде. В руках у нее была коробка.
– Я пропускаю занятия. И я ненавижу больницы, Сид, – сказала она. – Ты ведь знаешь.
Конечно Сидни знала. Она тоже ненавидела больницы.
– Но я не понимаю. Тебя отпускают?
– Похоже, да.
– Тогда скажи, чтобы меня тоже отпустили.
Стоя рядом с больничной койкой, Серена провела ладонью по волосам Сидни.
– Тебе надо немного задержаться.
Сидни утратила боевой настрой и обнаружила, что кивает, хотя по щекам у нее бежали слезы. Серена стерла их подушечкой большого пальца и сказала:
– Я не ушла.
Это напомнило Сидни, как она уходила на дно и так отчаянно хотела, чтобы сестра вернулась.
– А ты помнишь, – спросила она свою старшую сестренку, – о чем думала в озере? Когда лед треснул?
Серена наморщила лоб.
– То есть кроме «блин, как холодно!»? – Сидни почти улыбнулась. Серена – нет. Ее рука упала со щеки сестры. – Помню только, что думала: «Нет. Нет, только не так». – Она поставила принесенную коробку на тумбочку. – С днем рождения, Сид.
А потом Серена ушла. А Сидни – нет. Она попросилась домой, но ей отказали. Она ныла, и умоляла, и заверяла, что с ней все хорошо, но ей отказали. Это был ее день рождения, и ей не хотелось провести его одной в таком месте. Она не могла провести его здесь! А ей все равно сказали «нет».