— А ты не хочешь достать что-нибудь из ее безделушек и расставить их по дому? Честное слово, будет гораздо лучше. Так хочется чем-нибудь украсить это жилище. Ведь теперь ты здесь хозяин, и это будет как бы данью памяти…
Слейт сжал кулаки. Какое ей дело?
— В этом нет необходимости. Нам осталось сидеть здесь всего неделю.
— Слейт… — Кейтлин подошла к нему вплотную и положила руку на плечо. — У моей матери болезнь Альцгеймера. Она не узнает меня. Но каждую неделю я пишу ей длинное письмо, а мамина сиделка читает его вслух. Возможно, я и дальше, после ее смерти, буду эти письма писать. Мама навсегда останется со мной.
В эти мгновения она сообщила ему о себе больше, чем за всю предшествовавшую неделю. Слейту стоило большого труда сдержаться и не заключить ее в объятия.
— Бедняжка Кейтлин. Я рад, что тебе это помогает.
— Попытайся и ты, — вполголоса и очень серьезно проговорила она. — Сам удивишься, насколько тебе станет легче.
Он отрицательно покачал головой:
— Мне не нужны воспоминания. Неужели это непонятно?
Кейтлин открыла было рот, чтобы возразить, но вовремя спохватилась.
— Хорошо. Извини. Не буду настаивать.
Он схватил ее за плечи:
— Ты же со мной не согласна. Скажи это, трусиха!
— Это не мой дом. Ты волен поступать здесь так, как считаешь нужным.
Он схватил ее еще крепче.
— Ты же уверена, что я не прав. Скажи это, Кейтлин, черт возьми! Хоть как-то прояви себя, будь живым человеком!
— Нет! — В ее голосе слышался гнев. — И не смей так со мной разговаривать!
Слейт выпустил ее, тяжело дыша, отвернулся, пытаясь справиться со вспышкой ярости.
Она немного помолчала, искоса поглядывая на него.
— Ладно, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что я думаю, — я скажу, — заговорила она наконец. — Ты похоронил мать, но не желаешь с этим смириться. Ты подсознательно полагаешь, что она вернется, если ты и дальше не будешь признавать ее смерть. Ты чувствуешь себя виноватым. Как же! Ты, такой весь из себя безупречный, должен был спасти ее, хотя ни один врач не смог этого сделать. Потому что ты способен на подвиг и потому что ты ее сын. Так, Слейт?
Его руки соскользнули с ее плеч. Слова прозвучали как выстрел.
— А вот я не собираюсь обманывать себя насчет мамы. Жизнь есть жизнь, и смерть естественна и неизбежна. А ты сам себя загнал в угол.
Слейт стоял, не шелохнувшись. Она угадала — тонко, походя разглядела суть его мучений, его переживаний, его сложных отношений со смертью.
— Ну что? Ты этого хотел? Думаешь, так лучше? — оторвал его от размышлений голос Кейтлин.
— Да, лучше, — медленно проговорил он. — Это неприятно, но это правда. Ты чувствуешь жизнь, Кейтлин. Но разве ты не понимаешь, что обманываешься на свой счет? Боишься стать собой? Быть честной?