– Спасибо! Теперь я готов ответить вам на вопрос о близнецах. Посредственность более всего восприимчива к влиянию среды. Весь облик посредственного человека складывается из его поступков, а на них-то легче всего влиять. Предположим, один из близнецов работает на складе, другой же остался служить в армии. Действительно, по прошествии какого-то времени их характеры могут потерять всякое сходство. И причина здесь кроется не в каких-то чудодейственных свойствах среды, а в изначальной примитивности этих характеров.
– Н-да, – почесал затылок Дирантович. – Теорийка! Вот куда вы гнете! Значит, по-вашему, будь у Шекспира однояйцевый близнец, он бы обязательно тоже?..
– При одном условии.
– Каком же?
– При условии, что его способности были бы вовремя выявлены. Кто знает, сколько на нашем пути встречается не нашедших себя Шекспиров? В случае с Пральниковым все обстоит иначе. Мы знаем, что он гениальный ученый. Знаем область, в которой он себя проявил. Следовательно, с первых лет воспитания мы можем направить его дубликат по уже проторенной дороге. Больше того, уберечь его от тех ошибок, которые совершил Семен Пральников в поисках самого себя. Никаких школ, индивидуальное, направленное образование с привлечением лучших специалистов. Правда, это будет стоить денег, однако…
– Однако не надейтесь, что Комитет будет финансировать вашу затею, – перебил Фетюков.
– Почему же это?
– Потому что таких статей расходов в перспективном плане исследовательских работ не существует.
– Планы составляются людьми.
– И утверждаются Комитетом.
– Постойте! – вмешался Дирантович. – Этот вопрос может быть решен иначе. Если академик Пральников продолжает существовать, хотя и в э-э… другой ипостаси, то нет никаких оснований к тому, чтобы не выплачивать ему академический оклад. Не правда ли?
– Конечно! – сказал Смарыга.
– Я думаю, что мне удастся через Комиссию получить на это санкцию президиума. Что же касается прочих дел, квартиры, книг, ну и вообще всякой личной собственности, то Комиссия должна позаботиться, чтобы все это осталось пока в распоряжении Нины Федоровны, в данном случае как опекунши. Согласны?
– Простите, Арсений Николаевич, – опешил Фетюков. – Вы что же, уже считаете вопрос о предложении профессора Смарыги решенным?
– Для себя – да, а вы?
– Я вообще не вправе санкционировать такие решения. Они должны приниматься, так сказать, только на высшем уровне. Это дело даже не нашей с вами Комиссии. Это дело Комитета.
– Вот те раз! – сказал Смарыга. – Для чего же вы тут сидите?
– Я доложу начальству, – вздохнул Фетюков. – Пойду звонить.