– Да, – сказал заинтересованный Курочкин, – и что же?
– А то, что эту рукопись археологи могли разыскать, скажем, лет сто назад. – Плевако поставил крестик на прямой. – О ней были написаны научные труды, она хранится в каком-то музее и так далее. И вдруг – хлоп! Вы вернулись назад и притащили ее с собой. Что это значит?
– Минуточку! – сказал Курочкин. – Я сейчас соображу.
– И соображать нечего. Вся цепь событий, сопутствовавших находке рукописи, полетела вверх тормашками, и сегодняшнее состояние мира изменилось. Пусть хоть вот настолько. – Плевако намалевал еще одну точку рядом с первой. – Как это называется?
– Постойте! – Курочкин был явно обескуражен. Ему никогда не приходилось раньше думать о таких вещах.
– А называется это петлей гистерезиса, – продолжал Плевако, соединяя линией крестик с новой точкой. – Вот здесь, внутри этой петли, существует некая неопределенность, от которой можно ожидать всяких пакостей. Ну как, убедились?
– Убедился, – упавшим голосом сказал Курочкин. – Но что же вы рекомендуете делать? Ведь я должен доставить какие-то доказательства, а так, как вы говорите, то и шагу там ступить нельзя.
– Можно ступить, – сказал Плевако. – Ступить можно, только нужно очень осмотрительно действовать. Вот поэтому мы категорически запрещаем ввозить туда оружие и ограничиваем путешественников валютой, а то, знаете ли, всякая блажь может прийти в голову. Один скупит и отпустит на волю рабов, другой пристрелит Чингисхана в цветущем возрасте, третий рукописи какие-нибудь приобретет, и так далее. Согласны?
Курочкин был согласен, но от этого легче не стало. Экспедиция, которую он предвкушал с таким восторгом, поворачивалась к нему оборотной стороной.
Ни оружия, ни денег в далекой от современной цивилизации эпохе… Плевако, видимо, угадал его мысли. Он встал со стула и сел на диван рядом с Курочкиным.
– Ничего-ничего, – сказал он, положив руку ему на колено, – все не так страшно. Вашу личную безопасность мы гарантируем.
– Как же вы можете ее гарантировать?
– Очень просто. Что бы с вами ни случилось, обратно вы вернетесь живым и невредимым, это обеспечивается законом причинности. Петля гистерезиса не может быть больше некой предельной величины, иначе весь мир провалится в тартарары. Раз вы существуете в данный момент, значит существуете, независимо от того, как сложились дела в прошлом. Ясно?
– Не совсем. А если меня там убьют?
– Даже в этом случае, если не припутаются какие-нибудь особые обстоятельства. Вот в прошлом году был такой случай: один настырный старикашка, кажется палеонтолог, требовал отправить его в юрский период. Куда он только не обращался! Ну, разрешили, а на следующий день его сожрал… этот… как его?.. – Плевако сложил ладони, приставил их ко рту и, выпучив глаза, изобразил захлопывающуюся пасть.