— Гранаты!
Всадники, повинуясь приказу, бросили арбалеты, и в тварей полетели округлые керамические бомбочки. А меня буквально продрало чувством приближающейся опасности.
— Бойся!
Спешенные легионеры дружно рванули в сторону и залегли, а в следующий миг двух бьющихся на земле тварей накрыло огненным ковром. Скальники взвыли еще громче, взвились… и опали угольно-черными чучелами. Да уж, это не жвальни, которых огнем не проймешь. Зато стало понятно, почему ходоки недолюбливают огненные гранаты. После их применения о трофеях можно забыть.
Странно, вроде бы бой закончен, а интуиция прямо воет об опасности… грозящей именно мне. Это… да ну на фиг!!!
— Значит, говоришь, на поиски пропавшей пятерки выдвигается сразу вся свободная смена? — побарабанив пальцами по крышке сундука, протянул хозяин шатра.
— Так точно, — кивнул его собеседник.
— Понятно. И повлиять на самого Дима не удалось. А как восприняли ситуацию оставшиеся в лагере разведчики?
— Как должное. Я поинтересовался у этого… Камня… булыжника?
— Миол Скала. Один из старейших рядовых легионеров Четвертого Громового. Весьма авторитетный «мул», между прочим, — все так же ровно поправил собеседника хозяин шатра, но в конце фразы в его тоне послышались нотки укора. Дескать, таких людей в окружении знать надо. — И что же тебе сказал этот уважаемый воин?
— Миол ответил, что действует согласно инструкциям мессира Дима. И если до рассвета его отряд не вернется, то сам Миол поднимет всех оставшихся разведчиков и конных егерей и отправится на выручку. Так их учил сам Дим.
— Сударь Дим, или мессир Дим, — поправил его собеседник. — Конные егеря, да? Полагаю, наш юный друг оказался весьма предусмотрителен, не находишь?
— Это… спутает нам карты?
— Может. Но мы справимся, — кивнул хозяин шатра. — Должны справиться…
Продвижение легиона было похоже на движение горячего ножа сквозь масло. Стремительное и неудержимое. Четвертый Громовой шел к отрогам Северных Роман, расплескивая о свои щиты темных тварей, оказавшихся достаточно тупыми, чтобы атаковать восьмитысячное войско, ощетинившееся пиками и палашами из хладного железа и плюющееся огнем и льдом в ответ на каждое шевеление теней. По маршруту движения легиона вырастали деревянные крепости, словно зубья в челюстях империи, вгрызающейся в Проклятые земли. А следом шли дворянские копья и братья-рыцари, охраняющие священников… и вот уже в каждом остроге, оставленном легионом, загорается Пламя Света, освещая истощенную Тьмой искореженную землю.
— И ты еще меня обвинял в склонности к графомании?! — ворвался в мои мысли голос соседа.