– Товарищ капитан, вы сказали шесть часов? – выпрямился на кушетке Богдан.
– Так точно, вы меня правильно расслышали, – предельно вежливо подтвердил командир «Скорого».
– Кто отдал приказ об эвакуации строительного комплекса? – хмуро спросил Богдан, подозревая какой-то подвох.
– Вице-адмирал Крашенниников.
– Что, так прямо и сказал: «Шесть часов вам на сборы и ни секундой больше»? Могу ли я увидеть распечатку приказа с подтверждением шифр-кода?
Тут уже посмурнел и стушевался Золотухин. Ага, чувствуется личная инициатива:
– У вас нет соответствующего допуска, – нашёл выход он.
– Ничего, как видите, – Северов указал пальцем на зажатую меддроидом ногу, – я никуда не спешу. Меня вполне удовлетворит подтверждение приказа начальником главной строительной станции, в данном случае допуск к секретным шифрам не требуется. Порядок должен быть во всём, согласись, командир.
Любовь, не любовь, всё-таки ему с Золотухим детей не крестить, но совсем расплёвываться с военными не стоит. Люди они подневольные, только возомнившие себя старшими родственниками, которым позволяется помыкать младшим поколением, но собой помыкать Северов никому не позволит:
– Тем более, командир, мы никуда не сдвинемся с места, пока не вернётся с рейда к Свону корвет.
– Корвет? – лицо на голограмме с поплывшими вверх бровями заняло всю проецируемую плоскость. – Какой корвет? Какого хрена у вас тут творится?
– Командир, ты извини за грубость, – фамильярно перешёл на «ты» Богдан, – вам оглядеться в пространстве религия не позволяет? Мы тут, если что, не в бирюльки играем.
Громадное лицо, усыпанное веснушками, несколько раз глупо хлопнуло ресницами, после чего, качнувшись назад, резко уменьшилось и пропало из виду. В фокус голокамеры угодила рубка с несущими боевое дежурство пилотами, штурманом и старпомом. Послышались отрывистые команды и рапорт старпома, за спиной которого развернулось схематическое изображение строительной площадки, сменившейся видом уполовиненной вахтовой станции, утыканной противометеоритными и рельсовыми орудиями. Дрейфующие облака космического мусора, каких-то обломков и висящие возле принтера разбитые штурмботы каас, из которых ремонтники пытались собрать один более или менее рабочий экземпляр.
– Марья, перешли им подготовленный начальству рапорт с записью боя.
– Есть!
На второй голограмме в рубке вспыхнула иконка принятого информационного массива.
– Бардак, – показательно закатив глаза, брякнул Богдан. Ближайший к камере пилот спрятал за кулаком перед губами короткий смешок.
– Отбой связи! – донеслось до Северова. Осознав, что предметного разговора у них не получается, командир «Скорого» принял соломоново решение вникнуть в обстановку, после чего уже действовать. Сразу бы так. Голограмма пошла рябью и погасла.