– Марья перешлёт вам имеющиеся у нас материалы, а к тому, что было сказано ранее, мне добавить больше нечего. Вам не кажется, что игра идёт в одни ворота? Мне бы тоже хотелось кое о чём знать.
– О чём же? – проявил благожелательность Ильин, мягко съехав с последнего вопроса, но планируя вернуться к нему позже.
– О том, как вы лично относитесь к Российскому сектору и Провалу в частности?
– Хм, – Ильин мягко опустился во второе кресло и символически пригубил коньяк. – Каас давят со всех сторон, им вторят многие глотки в Конфедерации. Мол, мы слишком милитаризированы, как бы не взорваться. Федеральное правительство опасается, если мы не найдём приемлемый компромисс по Третьему флоту, то Земная Конфедерация развалится, а Россия и Российский сектор одни против всей галактики не выстоят.
– Это общие фразы, я их из каждого утюга слышу. Оскомину уже заработал. На нас достаточно навешали различных клише и ярлыков, надоело, знаете ли. Не говорите как политик. Я вас, Фёдор Борисович, по-человечески спрашиваю, – пошёл на откровенную провокацию Богдан.
Каплей спрятался за снифтером с коньяком, гоняя жидкость по дну ёмкости. Вопрос с подвохом поставил его в тупик и, откровенно говоря, выбил из колеи.
– У вас есть какое-то предложение, или вы видите незамеченный другими выход из, будем говорить без прикрас, скверной ситуации? – наконец снисходительно улыбнулся Ильин, проявив сдержанность и тактичность в описании международной обстановки.
– А вы имеете полномочия личного обращения к командующему флотом, или у вас есть закрытый от слежения канал выхода на правительство Провала?
Ильин перестал улыбаться, преувеличенно осторожно поставив снифтер на стол.
– Хм, – хмыкнул хозяин, откидываясь на спинку кресла, сразу принявшую удобную анатомическую форму.
– Хм, – повторил он, сцепляя костистые пальцы в замок и, подобно алмазному шнеку, буравя переносицу Северова взглядом.
Казалось, тягучее напряжение медленно подкрадывается к ногам, затем змеиными кольцами сдавливает грудь и, не давая вздохнуть, лишает воздух, который становится кисельным, втягиваясь едва ли не со свистом. Справившись с собой, Богдан непринуждённо потянулся за бутылкой. Хозяин только что продемонстрировал великолепный уровень владения техниками ментального подчинения, Северов показал умение защищаться. Один-один, сказали бы в другое время и в другом месте, но оба мужчины понимали, что шуточный сказ о бирюльках к данному моменту категорически неприменим.
Плеснув себе ещё коньяку, Богдан в немом жесте вздёрнул правую бровь и повёл глазами, остановив взгляд на снифтере хозяина. Ильин кивнул, продолжая сверлить гостя лицевыми бурильными установками, от которых веяло остротой игл и арктическим холодом. Весь ментальный девятый вал бессильно разбивался о гранитный утёс самообладания.