— Ваше сиятельство, вас ждут!.. — Пожилой человек в очень изношенном, почти до лохмотьев, сюртуке благоговейно поклонился Виктору. — Пойдемте, я провожу вас. Их квартира в дальнем конце, а лестницы у нас узкие и переходы запутанные. Как раз приготовил для вас свечу…
В руке человек держал простой оловянный подсвечник, в который была вставлена толстая, уже изрядно оплывшая и истраченная восковая свеча. Пламя тревожно билось над загнувшимся в сторону фитилем.
— Что ты несешь?! — неожиданно занервничал миллиардер. — Кто меня может ждать? Я здесь ни разу не был…
— Как же, ваше сиятельство?! Как не были?! — Пожилой человек отпрянул и в волнении задрожал. Вместе с его рукой — Николай обратил внимание: она покрыта густой седой шерстью — задрожал подсвечник.
Пламя теперь металось. Блики окрашивали лицо Виктора в багровые кровавые тона.
— Ведь вы, господин Махмут, сами поселили здесь покойницу!.. Она вам дальняя родственница, я слышал. Старушка так просто о вас одном и говорила… Что ни час, то помянет, ваше сиятельство, вас. Особенно давеча, перед самой смертью. Да и если б не к покойнице, если б не к панихиде, то зачем бы вы действительно сюда зашли?! — изумление звучало в речи старика. Как будто ища поддержки, он перевел взгляд на Николая.
Тот — его словно что-то толкнуло — вступил в разговор:
— Молодые женщины… Те, две… Они вошли сюда… Тоже на панихиду?
— Первая — Василиса Прекрасная. Ее все здесь знают, — охотно ответил старик. Вопрос помог ему успокоиться — рука со свечой перестала дрожать. — А та, другая… Монеты дала, чтоб я, значит, помянул. Но я ее прежде не видел. Глаза у нее злые. И какие-то… — Старик вдруг заговорил шепотом. — Как будто в ней самой смерть сидит. И через нее наружу просится. — Пожилой человек повернулся к Виктору. — Она, ваше сиятельство, о вас спрашивала. «Приехали ли уже князь Махмут?», говорит. «Я, — говорит, — как будто видела его карету. На ней его герб был. Только почему-то она обратно со двора съехала. И что странно — ведь у их сиятельства карета синяя, а эта была в черный цвет выкрашена…»
— Я дальше не пойду, — проговорил Виктор изменившимся голосом. — Все это слишком непонятно. Сдается мне, ты, рожа, играешь какой-то спектакль! — Сжав кулаки, Махмут подступил к пожилому человеку.
Свеча вновь задрожала. Килин приготовился в последнюю секунду встать между ними.
— Ваше сиятельство! — громко взвизгнул старик и тут же как-то воровато глянул назад, на лестницу. Свет от его небольшой свечки едва добивал до ступени, эдак, до десятой. Выше клубились густые клочья опасного мрака. — Коль пришли уже, то проходите скорей дальше, в квартиру. Все у покойницы заждались вас. Только о вас она перед смертью спрашивала.