Сшиблись в сече люто и бились отважно с обеих сторон, не жалея ни себя, ни противников. Гостомысл могучим ударом поразил своего противника и, раздробив его голову топором, провозгласил:
– Тебе, Всеволод! За тебя эта кровь!
Вскоре Всеволоду посвятили жизни ещё троих родичей Радимира. Властимировичи дрогнули и стали бросать оружие.
Гостомысл подошёл к Властимиру, который был ранен и стоял, поддерживаемый одним из своих детей.
– Гостомысл, твой сын отомщён, и его дух успокоится. Но помни, что ты несправедлив.
– Я заберу Радимира, и он будет судим. За его телом пришлёшь через три дня.
Властимир ничего не ответил и лишь, опустив глаза, смотрел на тело одного из своих родичей.
Гостомысл не хотел упиваться победой. Он понимал, какую незаживающую рану он сегодня нанёс роду Властимира, забрав сразу четверых взрослых мужчин, но понимал, что только так можно сохранить в городе порядок. Ведь коли станет можно убивать друг друга безнаказанно, то каждый поднимет свой топор, и тогда начнётся великая смута.
Гостомысл помнил, как в далёком прошлом безнаказанно убивали друг друга и как в один день собрались главы родов и решили остановить кровопролития, приняв решение, что кровь должна быть наказана кровью и никто не смеет забирать жизнь ни в каком случае, так как, забрав жизнь, он заплатит за неё своей. В случае если человек забрал жизнь другого не по своей воле, а по случайности, то тогда семья его должна была выплатить виру семье потерпевшего, даже если тот защищался. С тех пор хоть кровь и продолжала литься, людей умирать стало меньше.
Он судил Радимира следующей ночью в глубине леса в сени дубов, где жил бог суда Праве. Радимир был и вправду тяжело ранен, но говорить мог. Когда ему сообщили его вину, то он дал ответ:
– Бои! Я убил Всеволода в драке, так как тот не отдал положенной мне части уток, которых набил в том месте, где я ему указал. Но драку он начал первым, так как считал себя сильнее меня и похвалялся при этом, что он потомок боя и основателя города, а посему я должен ему безвозмездно услуживать, на что я ответил ему, что во мне течёт кровь князя, а именно князь основал город. Тогда Всеволод сказал, что он убьёт меня, и достал топор. Я был быстрее и победил Всеволода, но он ранил меня. Коли я был бы виновен, позволил бы я сыну Всеволода отправиться и позвать вас?
– Тогда ответь, почему топор Всеволода не был покрыт запёкшейся кровью? – спросил Гостомысл у Радимира.
Гостомыслу, как и любому главе рода, давно надоело выяснять, кто же всё-таки основал Старый Город – бой, который владел конём, или князь, который был богатырём, а также каким прародителем кому он является. Но он понимал, что были дни, когда он сам не мог сносить неправды и готов был отдать жизнь за своё право именоваться старейшим родом в Старгороде.