Я стискиваю папину руку и не выпускаю ее, когда мы становимся напротив зеркальной стены. Дядя Берни держит сумку, потому что мы с папой еще новички. Ну или, точнее, папино выросшее тело еще не успело заново приспособиться.
Мотор гудит громче, и мы начинаем вращаться. Наши спины буквально прилипают к зеркалу. Мы пригвождены к месту, как насекомые, которых я когда-то коллекционировала. Легкие сжимаются, словно делаются меньше. Я так ошеломлена, что ничего не могу разглядеть, кроме размытых пятен в отражениях. Я сглатываю, чувствуя, как по пищеводу поднимается желчь.
И в ту секунду, когда я уже готова расстаться с яйцами бенедикт, папа кричит:
– Давай!
Слышится звук опускаемого рычага. Пол отпадает, а мы с папой летим вперед, держась за руки. Это немного похоже на то приключение в Стране Чудес, когда мы с Джебом преодолевали пропасть на чайных подносах.
Стекло несется навстречу. Я издаю крик… но зеркало прогибается, точно пузырь, обволакивает нас и подается. Мы проскакиваем насквозь и оказываемся в другом мире.
Папа выпускает мою руку. Некоторое время я продолжаю лететь, а потом оказываюсь верхом на карусельной лошадке, которая движется вместе с «Гравитроном».
Нас окружает теплая влажная вонь, словно мы оказались в застоялом болоте. Папа не преувеличивал, когда сказал, что здесь бесплодная земля. Свет исходит только от карусели. Вблизи лампочки оказываются люминесцентными жуками в маленьких стеклянных шариках. Над головой мерцает мутный серый свод. Он пуст.
Всё вокруг заволакивает черный туман, такой густой, что я не могу разглядеть землю, на которой стоит карусель. Стоит тишина. Даже механизм карусели вращается беззвучно.
Папа и дядя Берни сидят на лошадках впереди меня. Папин кузен Филипп, в одежде Червонного рыцаря, сидит на скамейке рядом с лошадкой дяди Берни. Я хватаюсь за латунный шест, который проходит сквозь мою лошадь. Центральный столб карусели покрыт крошечными треугольными зеркалами. Сквозь них видно внутренность «Гравитрона». Оттуда мы пришли, и туда рыцари должны каким-то образом вернуться. Это кажется физически невозможным, учитывая наши размеры по сравнению с узкими кусочками блестящего стекла.
Уровень адреналина, бурлящего в моей крови, начинает постепенно спадать, по мере того как останавливается карусель. Папа забирает сумку у дяди Берни и помогает мне слезть. Ноги у меня подкашиваются, словно я разучилась ходить.
Мы вместе, все четверо, выходим из круга света в никуда. Мои сапоги скользят, точно я шагаю по воздуху. Отчасти я ожидала, что под ногами будет хлюпать липкая грязь. Странный туман булькает вокруг коленей, затем спадает до щиколоток. Он похож на бурлящее горячее месиво, хотя мы остаемся сухими. Этот туман поглощает звуки. Он пожирает шепот, дыхание, шуршание одежды, шум шагов.