Может быть, мне следует волноваться не из-за кровожадных подземцев или странных животных. Смешно думать, что Морфей возьмет Джеба под свою защиту и будет ему помогать. Остается надеяться, что они каким-то чудом разойдутся, не поубивав друг друга.
Мое сердце рвется пополам – буквально. Это физическое ощущение. Очень больно. Под капюшоном-невидимкой я стискиваю зубы, заставляя себя не отставать от рыцарей.
Мы приближаемся к воротам. Они высотой с трехэтажный дом. Дядя Берни гладит щупальца-прутья. По толщине с ними не сравнится даже анаконда. Чешуя бугрится и расслабляется, и под ней перекатываются мышцы. Понятно, каким образом ворота убивают свою добычу. Одного сжатия достаточно, чтобы раздавить любого, кто попытается незаконно проскользнуть.
Такие ворота способны истребить целую армию. Не исключаю, что они уже это проделывали.
Мне так страшно, что я всхлипываю – хорошо, что туман поглощает все звуки. Один змеевидный отросток в центре ворот отделяется от остальных. Белый, продолговатый, похожий на венерину мухоловку, он устремляется к дяде Берни и Филиппу. Длиной он в половину человеческого роста. Сверху отросток раскрывается, и зазубренные края превращаются в ресницы. Изнутри выглядывает один-единственный глаз, серебристый, с щелеобразным черным зрачком, как у змеи. Я подавляю дрожь.
Ресницы медленно моргают.
Дядя Берни и Филипп неподвижно стоят впереди нас. Чешуйчатое создание витает над ними, словно обнюхивая с головы до ног. Оно вытягивается и заглядывает им через плечо, и я задерживаю дыхание, боясь, что тварь каким-то образом почует меня или папу.
Глаз прищуривается, а потом захлопывается и втягивается внутрь. Змееобразные прутья собираются пучками по обе стороны – точь-в-точь театральный занавес. Мы вместе проходим в ворота, и я чувствую, как у меня волосы встают дыбом, когда я прижимаю локти к бокам, чтобы не коснуться чешуи.
Я не дышу, пока ворота не закрываются у нас за спиной.
Мы с папой снимаем капюшоны и облегченно вздыхаем. Его брат и кузен хлопают меня по плечу, а затем поднимаются на каменные платформы, которые стоят по обе стороны ворот. Там же – рыцари, которых они сменяют. Вдалеке крутится вихрь пепла, похожий на белые торнадо, которые я видела по телевизору.
Между платформами, где мы и стоим, и остальным пространством Гдетотам – та же белесая пустота. Туман зеленоватый, как будто он насыщен радиацией. Если верить словам дяди Берни, этот туман, вместо того чтобы поглощать звук, засасывает всё, что пытается его пересечь.
Таким образом ворота отделены от прилегающей местности. Зеленый светящийся омут удерживает заключенных на расстоянии, не позволяя им штурмовать ворота. Сначала пленникам Зазеркалья пришлось бы справиться с вихрями, чтобы добраться до выхода. Другой глаз, тот, который раньше украшал внутреннюю сторону ворот, управлял этими бродячими ветрами. Рыцари сделали медальоны из его останков и теперь пользуются этой остаточной магией, чтобы безопасно входить в Гдетотам и возвращаться.