Деревья, холм, Морфей, мы с папой – всё оказывается на отдельных маленьких островах.
– Черт, – бормочет Морфей, низко опустив раскинутые крылья, чтобы удержать равновесие на клочке земли под ногами.
Он поднимает лицо к небу, которое темнеет и делается серым.
– Что, правда? – кричит он в никуда. – Гейзеры? Это вы так шутите?
Я придвигаюсь к папе, балансируя на нашем собственном островке, и пытаюсь понять смысл слов Морфея. Вдруг над головой раздается механическое жужжание, и появляется стая гигантских птиц. Вместо крыльев у них кружевные зонтики с ярким цветочным узором. Они вращаются, удерживая птиц в воздухе. Эти существа похожи на чудовищных Мэри Поппинс в полете. Зонтики, снижаясь, складываются, и птицы плюхаются в воду. Обжигающе горячие брызги проникают сквозь мой волшебный комбинезон и одежду.
Большинство птиц бросают зонтики и хватаются клювами за землю, чтобы выволочь из воды свои дымящиеся, покрытые перьями тела. Некоторые тащат зонтики с собой.
Одни напоминают уток, другие орлят и морских ястребов, но все они чудовищно искажены: тела у них, как у горилл, с четырьмя мохнатыми руками и двумя парами крыльев. Спины изогнуты и скрючены, так что на ходу они хромают.
Папа притягивает меня к себе. Наш плавучий островок колеблется, когда мимо ковыляют три птицы на длинных, как у страуса, ногах. От запаха мокрых ошпаренных перьев мне становится дурно. Что-то подсказывает, что птицы не заметили бы нас, даже если бы мы были видимы, потому что их взгляды устремлены на Морфея.
Он не двигается с места, когда семь птиц преодолевают рвы с водой и окружают его, щелкая бритвенно-острыми клювами. Еще пять карабкаются на холм, где прячутся каменные омары.
– Ох, ох, – говорит Морфей и сладко улыбается. – Кого я вижу. Тупая дюжина. Вот это было явление. Вижу, вы изо всех сил пытаетесь бороться с искажениями. Но, боюсь, ущерб слишком серьезный. Я очень надеюсь, что вы пришли не за советами по части моды. Никакая мода не скроет такое уродство.
– Заткнись, – каркает птица, похожая на зимородка. – Ты перестанешь нахальничать, когда узнаешь, что Манти нашел твое слабое место.
– Да. Слабое место, – тварь, похожая на орла, щелкает клювом рядом с ухом Морфея, оставив кровавую царапину на мочке.
Морфей вздрагивает, но не двигается с места. Раньше он использовал магию. Почему он не бежит, не пробует спастись? Я пытаюсь вырваться из папиной хватки, но он держит крепче.
– Это не твоя битва, – шепчет он едва различимо сквозь шелест мокрых перьев и бульканье гейзеров.
Я подавляю рык.
– Игра кончена, красавчик, – говорит скопа, мокрой обезьяньей лапой дергая Морфея за лацкан.