Наверное, я еще могла бы объяснить узоры на лице и крылья, сказав, что это просто маскарадный костюм, но как объяснить то, что я вылезла из зеркала?! Самое лучшее – уйти. Пусть думает, что перетрудилась. В любом случае, вряд ли она меня узнала.
Я прячу ключ за корсаж и делаю глубокий вдох. В нос шибает запах дезинфекции. Нижние юбки шуршат, когда я спрыгиваю на пол. Свежевымытый пол холодит босые ноги.
По пути к двери я слышу, как сестра Дженкинс издает сдавленный писк. Тогда я останавливаюсь. Она по-прежнему сидит на полу, в таком шоке, что у нее буквально слюна течет. Из кармана, вместе с ключами, выпал наполненный шприц. Мне даже становится жалко сестру Дженкинс… а потом я вижу на шприце ярлычок с именем Элисон.
Я наклоняюсь и забираю ключи.
Сестра, разинув рот, смотрит на меня.
Мстительное чувство берет верх, и я уступаю слово своей худшей половине.
– Знаете, вы сегодня какая-то очень взволнованная, – говорю я, ногой подкатив шприц к ней поближе. – Примите что-нибудь… вам надо выспаться.
Сдвинув набок шляпу, я поворачиваюсь к двери и расправляю крылья – для пущего эффекта. Выглянув и убедившись, что за дверью никого, я выхожу, подавив улыбку.
Стерильный коридор, который раньше меня пугал, теперь совсем не страшен. Я перебегаю из угла в угол и прячусь в тени; пару раз меня чуть не замечают, но, поскольку в клинике только ночная смена, я быстро добираюсь до третьего этажа, где находятся камеры для буйных. Там никого нет. Мне не приходится гадать, где сидит Элисон. Назовите это чудесной интуицией, но я просто знаю.
Отперев дверь, я тихонько захожу внутрь.
Элисон, которая лежит в углу, свернувшись клубком, поворачивает обритую голову и смотрит на меня.
– Элли?
Ее голос звучит тихо и сдавленно.
Я бросаю шляпу на пол. В тусклом свете Элисон выглядит особенно хрупкой и слабой, и у меня сжимается сердце Может быть, она чересчур накачана лекарствами? Но Элисон тут же доказывает, что я ошиблась, – она встает, опираясь о мягкую стенку, и пытается выбраться из смирительной рубашки.
– К-крылья?
До нее очевидно доходит.
– Ты нашла кроличью нору.
– Всё уже закончилось, мама, – шепотом отвечаю я, осторожно шагая по мягкому полу.
Едва я успеваю расстегнуть липучки, удерживающие руки, как она обнимает меня. Мы опускаемся на колени, крепко прижимая друг друга к себе.
– Но ты стала одной из них, – всхлипывает Элисон, уткнувшись мне в шею. – Проклятие…
– Никакого больше проклятия, – отвечаю я и трусь щекой о пушок у нее на голове. – Его никогда и не было. Я так много должна тебе рассказать…
Я просыпаюсь от урчания в животе. Вокруг звучит белый шум, из-под занавесок пробивается солнечный свет. Всё еще как пьяная, я смотрю на календарь над кроватью. Суббота, первое июня. Утро после выпускного бала.