– Я отомщу тебе! – кричала мама.
У нее началась истерика.
Мне было совершенно не жаль свою кофту. Вещи есть и будут, а я пришла и уйду. Потерю вещей можно пережить, а вот Пульку вернуть нельзя…
Мама притащила из кухни тарелки и, размахиваясь, начала бить их об пол в комнате. Мелкие осколки летели во все стороны. Она хохотала, плакала и била посуду. Но этого ей показалось мало. Мама притащила таз с водой, в котором я замочила белье, и перевернула его. Затем начала кидаться с ножом.
Во время этого буйства на меня напало такое равнодушие, что было все равно, чем все закончится. Даже когда она схватила молоток и заявила, что разобьет компьютер, я сказала:
– Бей!
Приступ пошел на спад, и она, хихикнув, отправилась смотреть телевизор, а я начала уборку: сметала осколки посуды, собирала воду с пола.
Нет страшнее чувства, чем равнодушие. Сделав уборку, я решила, что пора уезжать. Все равно куда, все равно к кому. Назад я не вернусь. Мне некуда возвращаться. Позади меня пропасть.
Шаг можно делать только вперед.
Мама, успокоившись, весело пересказывала телевизионное шоу.
Под подушкой у меня лежал кинжал, и спала я чутко, зная, что мама несколько раз хотела убить меня во сне, чтобы избавить от «угроз этого мира».
Утром Пульку похоронили под грушей. Мама одумалась и в последний момент не положила в ее могилу мою лучшую кофту.
Из Москвы по электронной почте пришло письмо. Многодетной семье требовалась няня с проживанием. Я ответила согласием.
Собирая вещи, я взяла несколько фотографий и дневники, понимая, что последний раз в жизни вижу Бутылино и его обитателей.
Ливни зарядили на неделю, оплакивая прожитое лето.
Мама, почувствовав, что мы расстаемся, просила прощения.
– Я вспыльчивая. После войны нервы ни к черту.
– Обещаю высылать тебе деньги на еду, – заверила я.
Мама сразу утешилась.
Дети Ворона и Трутня, узнав, что я покидаю Бутылино, горько плакали.
– Тетя Поля, мы не будем курить траву!
– Мы будем ходить в школу и читать книги!
Вести распространяются быстро. Прибежала Катя. Заверила:
– Я и Любава станем спасателями. Мы не позволим алкашам есть кошек и собак!
Катя подарила мне сувенир – брелок с божьей коровкой.
Чтобы купить билет до Москвы и не оставлять маму без средств, я продала свой компьютер. Его купил Мирон, директор Дома творчества, для своих воспитанников.
– Будем монтировать мультфильмы в домашних условиях, – пообещал он.
Пенсионерка Зинаида и бабка Алиса неожиданно меня благословили, а дядюшка Шило поцеловал крест на цепочке и сказал, что ему, как и Утке, стыдно за то, что он убил свою маму.