– Ничего не знаем. Мы тебе ничего не давали, – отшутился Захар.
– Салют! – Николя приобнял меня.
От неожиданности я даже не сделала ему замечания.
Деньги, несмотря ни на какие уговоры, парни не взяли.
В столовой Захар выяснил, что сегодня в меню гречневая каша с рыбными котлетами и яблочный сок.
Мы сели у окна за пластиковый белый стол, вдыхая ароматы съестного.
– Перед днем рождения мне приснился странный сон, – сказала я. – Будто бы явился первый президент Чечни, Джохар Дудаев, и объявил: «Я буду жить вечно!» В реальности из прокуратуры в тот же день пришла бумага, что документы из института отдавать отказываются. Теперь я без паспорта и без прописки. Как бонус – без вуза, без работы и без жилья. Сегодня ездила устраиваться на работу в цветочный магазин, но, прождав два часа, так и не дождалась директора. Он обещал прийти, но забыл.
– Зато у тебя есть мы! Хочешь, я прочитаю стихи на испанском языке? – спросил Николя.
Судя по выражению на моем лице, он понял, что я ему не верю.
– Он правда знает! – кивнул Захар.
Николя улыбнулся и прочитал строки, пропитанные страстью, болью и гневом. Я не знала ни единого слова по-испански.
– Как ты считаешь, – спросил меня Николя, закончив декламировать, – о чем страдал поэт? Не думай, говори!
– О луне, страхе и ненависти.
– Это стихи Гарсиа Лорки в подлиннике. Сонеты о темной любви!
Николя продолжил по-русски:
О, контур ночи четкий и бездонный,
тоска, вершиной вросшая в туманы,
затихший мир, заглохший мак дурманный,
забредший в сердце сирый пес бездомный!
Уйди с дороги, стужи голос жгучий,
не заводи на пустошь вековую,
где в мертвый прах бесплодно плачут тучи!
Не кутай пеплом голову живую,
сними мой траур, сжалься и не мучай!
Я только жизнь: люблю – и существую!
[3]– Мне правда стало легче, – призналась я.
– Dum spiro spero.[4] Тебя проводить? – спросил Николя.
Я вдруг покраснела и обрадовалась, что вечер скрыл мой румянец.
– Автобус сейчас подойдет.
Захар и Николя на прощание протянули руки, а я дала свой мизинчик, который они по очереди пожали.
У нас в Чечне нельзя дотрагиваться до руки чужого мужчины, это стыд и грех, но мы ведь просто друзья, и я мгновенно придумала компромисс.
От Захара веяло надежностью и спокойствием, а Николя был мне ближе по духу, веселый и заводной. Он успел рассказать, что не любит бумажные книги. Читает только в интернете.
– Бумажная книга живая! Электронная – мертвая, – возразила я.
– Электронная книга компактная, а бумажная – пыльная, – отбил удар Николя. – У меня аллергия на пыль.
– Тогда не пользуйся туалетной бумагой, а то будешь чихать! – пошутил над ним Захар.