— Здесь… Гон из второго десятка встретил своих родственников.
— Как это? Он разве из этих мест?
— Нет. Но на его деревню напали. И капитан того корабля продал всех пленников на Штормовые острова…
Поднимаюсь.
— Ну-ка, пошли!
Указанного бойца отыскали достаточно быстро — во дворе. Он сидел на корточках перед скамейкой, на которой нахохлились две молоденькие девчонки — лет по пятнадцать. И одна была с уже хорошо оформившимся животиком…
Перед девчонками стояла коробка с пищевым рационом. И они осторожно, боясь уронить хотя бы крошку, вытаскивали оттуда содержимое.
Увидев нас, Гон вскакивает и вытягивается.
— Вольно. Кто они тебе?
— Сестры, командир. Тая и Ге.
Ге — это та, с животиком.
— У вас так рано выходят замуж?
— Это шахты, командир… здесь не смотрят на возраст. Женщина должна рожать, ведь смертность тут велика.
Уж и не знаю почему, но такие вот отношения сложились между нами с самого начала. Ко всем прочим офицерам хорны обращаются исключительно по званию. А вот командир у них — один!
— Как ты их нашел?
— Они пришли тогда на разгрузку вагона с продовольствием. Я сразу узнал Таю — у нее с детства шрам на левой щеке, вот она и отпускает так волосы, чтобы его не было настолько хорошо заметно.
Да, припоминаю, он тогда внезапно выскочил наружу и с кем-то там разговаривал. И, как теперь выяснилось, приказал им войти в вагон и не покидать его. Приказания охранника, разумеется, никто не дерзнул ослушаться.
— Меня накажут, командир?
— За что? Ты все правильно сделал! Где они живут?
Он кивает в сторону — там, в углу двора, сложен из веток шалаш.
— Гон!
Он вытягивается.
— А вот за это — тебя наказать следует! Ей же скоро рожать, а ты поселил девчонку в шалаше! Да Лон!
— Я!
— Твой боец?
— Мой, командир!
— Так позаботься о том, чтобы его сестры не спали на улице!
— Яр!
Сидим со Слоном, и я рассказываю ему о произошедшем. Подполковник хмурится, пару раз машинально кивает.
— Вит, делать-то что будем?
— С кем?
— Да ладно тебе кота за хвост-то тянуть! Будто не знаешь…
— Знаю…
Молчим.
— Тут такая штука… — произносит, наконец, мой командир. — С одной стороны — приказ никто не отменял! А с другой — тут триста с гаком тыщ гражданских! Вот ты и твои хорны — взялись бы их под плинтус заровнять?
— Приказ-то я такой отдам… И они, скорее всего, его выполнят — парни-то запредельно жестокие, сам знаешь… Да и клятва их неподчинения не предусматривает. Только вот после этого уже не будет у нас больше Стрелы. Вообще не будет. И хорна ни одного не останется — ножи-то у них всегда при себе. И сам я… не знаю, как с таким и жить-то дальше?