Но вот и мы загружаемся в автобусы. В двух из них, вперемешку с хорнами, сидят и американские офицеры в немалых чинах. Проинструктированные мною десятники объяснили рядовым правила поведения, которых те обязаны придерживаться во время пути. В третьем автобусе американцев нет, там, кроме меня и Слона, никаких посторонних не имеется — только хорны. Хотя меня-то они за постороннего уже, наверное, не считают. А вот подполковник явно рассчитывает провести время с пользой для дела — Ма Той уже сидит с ним рядом, что-то вполголоса ему поясняя.
Определен порядок движения колонны, график прохождения ключевых точек. Назначены остановки — и все это согласовано с американцами.
Заняли свое место в голове и хвосте колонны полицейские автомобили с мигалками — «люстры» уже разбрасывают по сторонам всполохи разноцветных вспышек.
Тронулись!
Телефонный звонок.
— Господин президент, все идет по плану — колонна вышла.
— Реактор?
— С ним уже работают наши специалисты — он в исправном состоянии.
— А установки защитного поля?
— Увы… Они уничтожены в процессе атаки лагеря — русские их взорвали. Там вообще поработал какой-то сумасшедший подрывник — это больше похоже на результат бомбежки… Вайны забрали с собою и тела погибших — пришлось выделить для этой цели две специальные машины. Они хотят похоронить их в море.
— Почему такие сложности?
— Это их обычаи…
— А где их командир? С ним удалось поговорить, как это запланировано?
— Заместитель — командир погиб в бою. Он сейчас рядом с адмиралом, и, похоже, им есть о чем поговорить…
— Да Вайсмюллер-то здесь при чем?! Там совсем другие люди должны это делать!
— Вот и попробуйте объяснить это адмиралу…
А колонна шла — скорее даже перла со всей возможной скоростью. Надо полагать, американцам как-то не улыбалось иметь на своей территории таких вот гостей. Нет, если бы тут не присутствовали столь высокопоставленные заложники — а по факту так и получалось, — то автобусы давно уже где-нибудь бы заблокировали и расстреляли с дальней дистанции. Вот в чем-чем, а в этом я не сомневаюсь ни секунды! И никакая «демократия» тому не помешала бы…
Но — маемо, шо маемо… — терпи!
Представляю себе, как сейчас сводит судорогой пальцы на спусковых крючках у нашего конвоя… А он был — и был немаленьким! В ключевых точках пути, где с дороги можно куда-нибудь свернуть, дежурили бронемашины, усиленные не менее чем взводом солдат. А в воздухе, сменяя друг друга, постоянно висели вертолеты.
Силища знатная…
Ох, и пришлось же кому-то задницу от стула оторвать!
Закончив общение, ко мне подсаживается Слон. Задумчив и явно чем-то озадачен.