— Если график позволит, — согласился Давид.
— Отец! Я часто тебя прошу о чем-нибудь?
— Ты же знаешь, как я дорожу своим временем…
— Настолько, что не можешь уделить несколько часов любимому сыну? — пожелал знать Леонид.
Давид в очередной раз почувствовал, что сердце у него есть и оно такое большое, что иногда едва помещается в груди.
— Мы останемся до конца, сын, — сказал он. — Даже если певцы будут фальшивить, а шоумен рассказывать анекдоты про евреев и одесситов.
Леонид улыбнулся и, приблизившись, коротко приобнял отца.
— Спасибо, папа. Это для меня лучший подарок.
— Нет, подарок с меня, — возразил Давид, не показывая, как он тронут скупой сыновьей лаской. — От нас с Ксюшей.
— В таком случае это будет что-то потрясающее, — покивал усмехающийся Леонид. — У нее отличный вкус.
— Только гляди, не смей заглядываться на мою жену! — погрозил пальцем Давид как бы в шутку.
— Упаси господь! — преувеличенно ужаснулся Леонид. — Отбивать женщину у такого мужчины? Я похож на самоубийцу?
Они засмеялись и пошли по коридору, изредка соприкасаясь плечами. Отец и сын, сын и отец, в чем-то похожие, а в остальном очень, очень разные.
Полторы недели спустя Леонид Грызлин плавал в совсем другой воде, соленой, пахучей, искрящейся на солнце. Карибы. Ямайка. Рай на земле.
В Кингстон Леонид прилетел со своим новым другом, Егором Майоровым, восходящей звездой отечественных сериалов. Парень был сказочно красив и так же фантастически глуп. Полгода назад с подачи Леонида он взял кредит под создание собственного фильма и теперь был в долгах как в шелках, и это при том, что съемки даже не начались. Теперь вся его надежда была на Леонида, который прикрывал его от кредиторов и обещал стать инвестором, как только провернет одну сделку.
Егор не спрашивал какую. Он был из породы тех мужчин, которые, смотрясь в зеркало, понимают, что весь мир принадлежит им, поэтому у них всё и всегда будет хорошо.
В такси, везущем друзей из аэропорта в город, играла музыка в стиле регги. Справа от дороги, забитой машинами всевозможных марок, тянулись тяжелые серые стены старинного английского форта. Обвитые плющом, они кое-где зияли провалами, сквозь которые видна широкая бухта и море до самого горизонта.
— Нравится? — спросил Леонид, положив руку на ляжку спутника.
— Экзотика, — сказал Егор. — Я, когда Фандорина играл, в Турции снимался. Тоже очень красиво.
— А там Блу Маунтинс, — сказал Леонид, показывая на далекие вершины, проступающими из дымки за башнями небоскребов. — Голубые горы.
— Хорошее название. Мне нравится.
Егор засмеялся, показывая ровные белые зубы с розовыми деснами. Его ладонь тоже лежала на ноге спутника. Таксиста они совершенно не стеснялись. Захотели бы, так поцеловались прямо у него за спиной, вызывающе поглядывая при этом в зеркало заднего вида. Но эти двое не любили целоваться. За три дня отдыха на Ямайке их губы ни разу не соприкоснулись, чего не скажешь о других частях их тела…