Я потрясла головой и взяла себя в руки.
— Я здесь из-за Эбби. Слышала, ты был знаком с ней.
При звуках ее имени лицо Люка стало каким-то неестественно невыразительным. Такие лица бывают у людей, желающих скрыть что-либо.
— Эбби Синклер, — сказала я, внимательно наблюдая за ним. — Вы, ребята, вроде как тусили тем летом.
По-прежнему никакой реакции. И я подумала, что он станет все отрицать. А мне придется давить на него.
Воспоминания Эбби о Люке, о вечерах, когда она уезжала из лагеря, чтобы увидеться с ним, были наполнены прижатыми друг к дружке в темноте губами, запахом одеколона и ощущением того, как стремительно его лицо улавливает малейшие изменения освещения. Вот так он выглядит при свете уличного фонаря; так — в свете крошечного фонарика на кольце для ключей. А таков он при свете луны.
— Эбби? — повторила я. — Очень хорошенькая девушка? Из Нью-Джерси? С длинными темно-русыми волосами?
Он выпрямился, и на его лице теперь можно было разглядеть тени — на щеках, в области глаз, на подбородке.
— Ты о девушке из лагеря?
— Да. Об Эбби. Я знаю, ты с ней знаком. Она говорила об этом.
— Ты ее подруга или как?
Я кивнула. Хотя была гораздо больше, чем подругой. Но он не имел об этом ни малейшего представления.
— Ну ладно, — пожал он плечами. — Что-то ты припозднилась. — Он повернулся ко мне спиной и пошел назад в гараж. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Эбби глухо молчала. Я видела ее повсюду на фоне снега и не чувствовала ее присутствия сзади.
Могла ли она быть в доме? Могла ли Эбби Синклер все это время прятаться в Пайнклиффе?
В гараже, где было теплее, чем на улице, благодаря обогревателю, и темнее, потому что сюда не доходили лучи солнца, я изрядно напряглась в ожидании того, что он сейчас откроет дверь в дом и моим глазам предстанет уютно кутающаяся в большой зимний свитер, связанный ее бабушкой, Эбби собственной персоной, живая и здоровая, не ожидавшая вторжения и потому таращащая на меня глаза. Она, должно быть, знала все мои мысли, прислушивалась к ним, как прислушиваются к радиоприемнику, играла со мной, дразнила меня, пыталась выведать, как далеко я могу зайти.
Я почувствовала себя дурой. Я же изучала ее лицо в зеркале заднего вида, тень в углах комнат. С тех пор, как все началось, я старалась узнать о ней как можно больше. Но вот меня охватило сомнение, и внутри все всколыхнулось и закипело. О, так это Эбби преследовала меня с тех самых пор, как я увидела на обочине дороги ее фотографию! И она не нуждалась в моей помощи. Не было необходимости выяснять, что же с ней произошло. Не имело никакого значения, что мы как-то связаны через Фиону Берк. Она была со мной не потому, что я способна помочь ей, не потому, что из всех жителей Пайнклиффа, округа Датчесс, штата, всей страны, всего мира это могла сделать только я. Нет. Она просто издевалась надо мной.