Я отложила телефон, пришлось вставать. Прошла, умылась, привела себя в порядок, заварила кофе. Вновь проснулся мобильник.
— Да. Это ты Жэка?
— Я, я. Слушай, не могу дозвониться до Зинки. Никто не отвечает. Не знаешь, где она может быть?
— Думаю, спит или опять в поисках нового супружника находится. Слушай.
Жэка, мы вроде собирались сегодня по магазинам пробежаться. Давай, собирайся, — я взглянула на часы. Ого, почти полдень, — поторопись. Заезжай ко мне через часок.
Женевьева согласилась и действительно ровно через час прибыла, о чём возвестил звонок в дверь.
— Проходи, — пригласила подругу, — я тут кофейку сварганила.
Мы прошли на кухню, выпили по чашке «Мокко» и были готовы к шопингу.
— Слушай, Жэк. Давай такси возьмём. В центре пробки, с парковкой проблем не оберёшься.
— Не, давай лучше на метро. Мы же с тобой в ГУМ вроде хотели заскочить, а там от Площади Революции рукой подать.
Станция метро находилась под боком и вскоре мы окунулись в душную атмосферу подземных станций. Народ торопился по своим делам. Наиболее нетерпеливые бегом спускались по эскалатору.
Зайдя в вагон, умудрись найти свободные места. Ехать предстояло минут тридцать.
— Слушай, Маш, может, ближе к вечеру к Зинке на дачу сгоняем? Что-то у меня на душе не спокойно. Она, вроде, с нами прогуляться собиралась.
Вспомни, такого раньше не бывало, чтобы Зина пропустила поход по бутикам.
Я пожала плечами:
— Всякое может быть. Может жениха нашла, а может, Муська куда удрала.
Да, — согласилась Женевьева, — наверное, ты права.
Послышался голос, сообщивший, что следующая станция «Площадь Революции».
Поднявшись, прошли к выходу и вскоре вновь окунулись в жаркий летний день. Перед зданием бывшего музея Ленина сновали туристы, щёлкая затворами фотоаппаратов.
— Смотри, увидев громадный плакат над входом в музей, — обратилась я к Женевьеве, — а я и не знала, что тут новый музей открылся.
— Да ты чё? — удивилась подруга, — давно уже.
— Может, заскочим. Ни разу тут не была. Смотри, и выставка вроде интересная: «Наполеон в Москве». Сон в руку! Ну, что, идём?
— Ладно, уговорила, — согласилась Женевъева.
Мы вошли в вестибюль, приобрели билеты и поспешили приобщиться к истории. Действительно, выставка впечатляла. Были выставлены подлинные вещи, пережившие московский пожар. Особенно мне понравился зал, в котором была представлена экспозиция, рассказывавшая о быте москвичей начала девятнадцатого века. Самыми интересными оказались изображения людей ушедшей эпохи. Проходя в следующий зал, зацепила взглядом женский портрет. Что-то привлекло меня в нём.