— Поль, вы задумали опасный поход в опасную страну. Вы слишком молоды, чтобы критически оценивать свои поступки. Могу лишь сказать о том, что я вижу. И так, жаркое лето, большой город, всепоглощающий огонь, преданный друг, а дальше холодно, очень холодно и полнейшее забвение. Такие вот дела. Больше ничего не могу добавить, прошу вас, пройдите в соседнюю комнату и подождите там вашу спутницу.
Мне пришлось подчиниться. Дверь за мной захлопнулась, и я остался в полном одиночестве.
— Теперь наступила ваша очередь, Женевьева. Как это ни прискорбно, но мне придётся вас огорчить: вы никогда не встретитесь со своим женихом, если он покинет Францию.
— Я знаю об этом, мадам. Меня волнует лишь Поль. Будет ли он жив и здоров?
— Жив он будет, а вот о его здоровье позаботится другая женщина. О боже, как она будет похожа на вас.
— Слава богу, Поль не погибнет, а всё остальное не так важно. Благодарю вас, мадам.
Вы вернули меня к жизни. Я знаю, что мой суженый найдёт своё счастье в России.
— Я вижу, сударыня, вы обладаете даром предвидения, но ваш дар не слишком развит и проявляет себя лишь от случая к случаю. Я права?
— О да, мадам. К вам же я пришла лишь затем, чтобы убедиться в своих предположениях.
— Не всё так плохо, как кажется. Слушайте внимательно. Одиночество вам не грозит. Вы проживёте двадцать лет с Полем, а там уж как судьба положит.
— Вы только что сказали, что мой жених останется навсегда в России. Я вас не совсем понимаю.
— Речь идёт вовсе не о вашем женихе. Будет другой Поль, которого вы полюбите так, как ещё никого не любили.
— Вы говорите загадками.
— Загадки — моя профессия и мой хлеб. На этом наш разговор пока закончен. Пора прощаться.
Женевьева появилась в комнате, где я коротал время.
— Что, что она сказала?
Женевьева смахнула набежавшую слезу, но я в тот момент не обратил на это никакого внимания.
— Она говорит, что всё будет складываться как нельзя лучше. Ты вернешься героем, мы обвенчаемся и у нас будет много детей. Ведь ты не против?
— Я буду только рад. Наших первенцев мы назовём нашими именами. Ты согласна?
Женевьева ничего не ответила и лишь пошатнувшись, присела на край стула.
— Что-то меня знобит. Видимо я простыла в дороге. Нам пора возвращаться домой.
— В таком состоянии ты не можешь ехать. Экипаж ждёт у подъезда. Ночь мы проведём в особняке, принадлежащем нашей семье.
— Делай, как знаешь. Мне действительно необходимо немного отдохнуть.
Мы вышли на улицу, сели в карету и вскоре уже сидели перед камином в гостиной фамильного особняка семьи де Турмон.
— Моя дорогая, я прикажу приготовить комнату для тебя. — Женевьева кивнула в знак согласия. Мне казалось, что мою невесту что-то тревожит, но все мои мысли были заняты предстоящим походом в Россию.