И, отпустив меня, снова сполз по двери на пол — смотрю, глянулась она ему. То с той стороны оботрёт, то с этой… — подумала я, и устыдилась своих мыслей. Ясно же, что Нику пришлось крайне нелегко, и… он меня защищал.
— Что это было? — спросила я, опускаясь рядом с ним и прислоняясь к его плечу. После недавних событий, его, плеча, надёжность значительно возросла в моих глазах.
— Нечто, — ответил Ник.
— Так вот ты какой, капитан Очевидность! — не удержалась я от глупой шпильки.
Ну конечно, он же меня презирает, — вспомнились мне слова телепатов. И я не смолчала.
— А ты не мог бы, — спросила, показательно отодвигаясь и зажигая синий огонь на левой руке, а то темно опять, — как-то менее откровенно меня презирать? А то вот даже перед врагами неудобно — сразу всё понимают.
Ник повернулся и внимательно, молча, меня осмотрел, заставив раздражение вспыхнуть ещё ярче. Сразу вспомнился тот его высокомерный взгляд на смотровой площадке на межпланетном рейсе.
— В моей голове, — сказал он, наконец, отворачиваясь, — они не побывали. А вот что беспокоит тебя, считали, похоже, очень даже чётко. Не презираю я тебя.
— А зачем мы вообще сюда пошли? — резко сменила я тему, почему-то неожиданно застеснявшись.
— Моя ошибка, — вздохнул Ник. — В мыслях у жрецов это было как заповедное место, где обитают боги. Я как-то не думал, что там будет это, и что вот это — их боги.
Да уж, я бы тоже решила, что на худой конец там просто залежи кхамира. «Это» Ник произносил с какой-то очень особой интонацией. Мне казалось, что я различаю и презрение, и какую-то странную горечь, и даже сочувствие. И это толкнуло меня спросить ещё раз.
— И всё же, что это за «это»?
— Рина, — сказал он, поднимаясь и протягивая мне руку, — не сиди на холодном, женщинам вредно.
И я чуть не протянула ему за это левую, держащую огонь руку.
Увы, огонь очень быстро закончился — кхамир остался за той толстой, облюбованной Ником дверью, которая, судя по всему, неплохо гасила его излучение, и мы опять шли в полной темноте. Кстати. Теперь-то он жрецов не «ведёт».
— А почему ты видишь в темноте? — подозрительно спросила я.
— А почему ты — нет? — спросил в ответ чуть насмешливо имперец. Вот ведь…
— Потому что я нормальный человек, — огрызнулась я, полагая разговор оконченным. Но Ник неожиданно продолжил.
— Вот тебе и ответ, — сказал он всё так же самую малость насмешливо.
— Это признание, что ты — ненормальный? — мрачно спросила я, а потом меня как обухом по голове шарахнули. — Или… не человек?
— Есть вещи, — куда-то в темноту сказал шагающий рядом ненормальный нечеловек, — которые я могу рассказать либо члену своей семьи, либо трупу своего врага. Удочерить я тебя не готов. Ещё вопросы или предположения?