она не присутствовала на показе Барри, как заявлялось в агентстве. И поэтому агентство в
суде выиграло. Точно не скажу номер этого дела, но вы можете посмотреть его. У нас
семнадцать моделей, так что вы можете легко подсчитать…
Кармелла пнула ее. Она запнулась на полуслове.
Шелдон просто смотрел на нее. Рот его был закрыт. Лицо ничего не выражало. Затем он
вышел из комнаты, по–видимому, чтобы подсчитать, сколько он потеряет от отмены
показа. И взвесить, на сколько унизительно он выглядел.
Мысль об унижении привела ее в «историческую кладовку» искать какой–то
непонятный узор, который она сделала два года назад. Этот чулан так называли потому,
что сюда обычно складывали прошлые показы компании и бесценные обрезки. Код был
только у неё и у Джереми. Это был ее безопасное место.
Она открыла дверь на маленькую площадку. Иногда, когда ей было грустно, или когда
случалась стрессовая ситуация и нужно было поразмышлять в одиночестве, он приходила
сюда. Она едва могла двигаться между стойками, а их близость забирала чувство
уязвимости. И это было хорошо. Потому что как только она зашла глубже, туда, где
хранились вещи, пошитые еще до того как она пришла в компанию, она дала вою слезам.
Подальше от любопытных глаз. Это был запрещенный прием. Потому она вытирала
глаза итальянскими льняными брюками или блузкой из жеваного шелка с настоящими
жемчужными пуговицами. Её это не заботило.
Она любила его. Она знала это всегда. С тех пор как начала работать здесь, продолжала
любить. Это была ловушка. Она должна спасти компанию, чтобы спасти Джереми.
Несмотря на то. Что компания никогда её принадлежать не будет.
Лора вышла из чулана, как только глаза подсохли, по дороге переписываясь с Руби.
– Ланч?
Ответ пришел незамедлительно:
– У Валери.
Конечно, Руби, не упустит, возможности увидеться. И у Лоры не было шансов избежать
наказания в виде встречи с сестрой.
Глава 10
Заведение «Валерии» стоял с тех пор, когда район легкой промышленности
действительно занимался легкой промышленностью. И тех же пор оно ни разу не
ремонтировалось и не переделывалось. Будь вы студентом из Парсона или же самим
Кевином Кляйном все равно стояли бы в очереди вдоль столов, спрятанных за
запыленными матовыми стеклами. И читали бы рукописные объявления за прилавками,
пока официанты накладывали вам ланч. И если кто–то перед вами никак не мог решить,
что ему выбрать, вы так же ждали. Причитали и раздражались, но ждали. Читали
чернильные надписи об изменениях в меню (никаких), о способах оплаты (только
наличные), о замене мусорного бака (по желанию). Когда вы, наконец, доходили до конца