голубиной новостной почтой. Они видели всех, завоевывали доверие, говорили открыто,
но не слишком открыто, и сплетничали, как сороки. Если вы искали работу, вам просто
нужно было спросить подходящую модель. Если вы ищете помощника, спросите модель с
подиума. Если бы вам предложили работу, но вы не знаете, подходит ли вам это место, то
у моделей было достаточно анекдотов, чтобы дать вам понять, что за компания. А если не
она сама, то всегда найдется парочка знакомых, которые что–то где–то слышали.
Пока они сплетничали, Лора узнала, что Кальвин ищет модельера, и что там текучка
кадров, потому что как офис, так и их одежда слишком строгие. Она мысленно сделала
пометку – отредактировать резюме.
Были и шепотки по поводу отсутствия Джереми. Кто–то из моделей спросил о нем
напрямую, пока Лора сидела на полу и подделывала на коленях штаны на Томасине Вент.
Она знала, что позже девочка, невзначай спросившая про Джереми, обязательно будет об
этом сплетничать, но в настоящий момент ее держали рамки контракта. Больше всего
этих сплетниц волновал арест. Томасина, одна из трех «наследников ностальгии» из
бывшей Восточной Германии, щелкнула языком, когда Лора заметила, что она видела
Джереми в Рикерсе, как будто было позорно показывать свое лицо в таком месте.
Тиффани работала над Ноэ, которая смирно стояла во все свои метр восемьдесят и
пятьдесят два килограмма. Ее поведение и ее кожа сделали ее звездой. Кожа у неё была
цвета французского жареного кофе, идеальная от макушки до пяток. Прожив полжизни в
Судане, а вторую половину на Гаити, говорила она с заметным акцентом. Её отец был
банкиром, которого переводили по всем свету для решения каких–то финансовых
вопросов, пока он не осел в Порт–о–Пренсе. Чувство юмора у Ное было настолько сухим,
что думали, что его вообще нет. Кроме того, она предпочла компанию дипломатов и
бизнес–магнатов актерам и знаменитостям. Она не пила, не курила и не употребляла
наркотики. Белая ворона – так называли ее за глаза. И что еще хуже, она закрывала шоу
с платьем «Амада». Двадцать метров ткани, стекающие по подиуму, украшенные
трикотажной вязкой с кистями на концах. Половина смокинг, половина нижнее бельё.
Полностью Джереми.
Кармеллав последний раз взглянула на муслиновый подол «Аманды» и направилась к
двери.
– Кармелла! – позвала девушку Лора, держа булавки во рту. – Ты должна
подогнать«Аманду».
Она резко остановилась, не успев выйти из комнаты, как ребенок, пойманный, выходя из
ванной, не вымыв руки.
– Оно слишком перегружено, – сказала Кармелла, возвращаясь в комнату. – Это ведь