Он соскочил с лошади и исчез под сводом. У двери первой приемной стоял вестовой.
— Мне нужно видеть начальника полиции, — сказал начальник объездной команды.
— Войдите, он вас ждет в желтом кабинете, — ответил вестовой.
Бригадир прошел несколько темных комнат. Раздался звонок, без сомнения, сообщивший начальнику полиции о посетителе, потому что дверь открылась, и Фейдо де Марвиль появился на пороге.
— Удалось? — спросил он.
— Точно так.
— Прекрасно.
— Карета находится во втором дворе вашего особняка.
— Отошлите солдат и агентов на другой двор, а сами ждите меня, не открывая дверцы. Насчет лакеев я уже распорядился.
Начальник объездной команды поклонился и вышел.
— Наконец-то, — прошептал Фейдо с радостной улыбкой, — хоть это желание его величества я исполнил успешно.
Он вышел из кабинета и отправился во двор, где находилась карета.
Де Марвиль остановился на последней ступени крыльца, он внимательно рассмотрел карету в свете двух фонарей.
— Та самая, — прошептал он удовлетворенно.
Обернувшись к начальнику команды, он хотел было приказать ему отворить дверцу, но вдруг подумал: «Я не говорю по-польски, как же я буду его допрашивать? Впрочем, буду объясняться знаками, а переговоры с ним пусть ведет д’Аржансон».
— Открывайте, — приказал он.
Внутри кареты было совершенно темно, потому что штора другой дверцы тоже была опущена. Путешественник не сделал ни малейшего движения.
— Выходите, — сказал ему Фейдо.
— Ах! Я уже приехала? — воскликнул нежный веселый голос. — Это очень мило!
Фраза была произнесена на чистейшем французском языке, и очаровательная головка с напудренными волосами, в дорожном чепчике, показалась в дверце, крошечная ручка протянулась вперед, как бы прося помощи. Эта ручка встретила руку начальника полиции, и женщина в изысканном костюме проворно взбежала на крыльцо. Она была молода, нарядна и имела манеры знатной дамы.
Фейдо остолбенел. Он посмотрел на начальника объездной команды, тот вытаращил глаза и бросился в карету. Там больше никого не было. Фейдо и бригадир смотрели друг на друга, не делая ни малейшего движения, будто превратились в статуи.
Молодая женщина вела себя так свободно, будто бы приехала к себе домой.
— Кому мы обязаны столь глупым законом захватывать кареты людей, въезжающих в Париж? — осведомилась она, не дав себе труда взглянуть на обоих мужчин. — Как будто я парламентер, въехавший в неприятельский лагерь! Хорошо, что я узнала мундиры объездной команды, иначе, уверяю вас, я бы очень испугалась.
— Но… но… там был мужчина, я сам его видел! — вскрикнул начальник объездной команды.