Лейденская красавица (Хаггард) - страница 226

– Да воздаст вам Бог за это злое дело, Адриан, названный ван Гоорлем! – произнес слабый голос.

– За какое дело? – проговорил он. – Я ничего не понимаю, Эльза Брант, ничего не знаю!

– Не знаете, а между тем все сделано от вашего имени и вы ждете меня здесь. Меня схватили, когда я вышла пройтись, и эти чудовища притащили сюда. Неужели в вас нет сердца и вы не боитесь суда, что можете говорить такое?

– Освободите ее, – приказал Адриан, бросаясь на мясника, в руке которого так же, как в руке Мег, сверкнул нож.

– Отстаньте со своими глупостями и отойдите, хеер Адриан. Если вам нужно что-нибудь сказать, скажите своему отцу, графу. Пропустите, мы устали и озябли!

Взяв Эльзу под руки, они прошли мимо Адриана, которому пришлось отстраниться, так как он был без оружия.

И какую пользу могло бы принести его вмешательство теперь, когда лодка уехала и они были одни среди полнейшего безлюдья, в местности, где не было другого приюта, кроме этой полуразвалившейся мельницы? Адриан поник головой и побрел за Симоном и его женой по тропинке. Теперь он, наконец, понял, зачем они все это время жили на Красной мельнице.

Слабый свет упал на бледное, испуганное личико Эльзы Брант

Симон отворил дверь и вошел, но Эльза пошатнулась на пороге. Она даже попыталась оказать некоторое сопротивление, но негодяй толкнул ее так, что она споткнулась и упала лицом вниз. Этого Адриан не мог уже вынести. Рванувшись вперед, он ударил мясника изо всей силы кулаком в лицо, и в следующую минуту оба покатились на пол, борясь из-за ножа, который Симон не выпускал из руки.

Всю свою жизнь Эльза не могла забыть этой сцены. Позади нее открытая дверь, в которую, ударяя ей в лицо, летели снежные хлопья, впереди – большая круглая комната в нижнем этаже мельницы, освещенная только огнем торфа, пылавшего в очаге, и роговым фонарем, спускавшимся с потолка с балками из темного массивного дуба. И в этой неуютной, почти лишенной всякой мебели комнате, перед очагом, на грубом деревянном стуле, сидел и дремал Рамиро, испанская ищейка, затравивший ее отца, ненавистный Эльзе больше всего на свете, другие же двое – Адриан и шпион – катались по полу, а между ними сверкал нож.

Такова была картина, представшая перед глазами Эльзы.

Рамиро проснулся от шума, и на лице его отразился испуг, будто от виденного им страшного сна. Но в следующую минуту он понял, что происходит.

– Кто еще поднимет руку, того я проткну насквозь! – заявил он холодным ровным голосом, вынимая шпагу. – Встаньте, сумасшедшие, и говорите, в чем дело.

– Этот негодяй сейчас сбил с ног Эльзу Брант! – запыхавшись, заявил Адриан. – И я учу его за это.