– Год назад ты разводиться не хотел. – Слеза таки скатилась по подбородку. – Помнишь, я тебя пугала?
– Помню. Не хотел. Полагал, одумаешься, перетрется, но, Агния, любовь тоже проходит. Давай выпей воды, и поговорим серьезно.
Муж устало, вымученно улыбнулся и похлопал по плечу. Налил воды и протянул. Тяжело вздохнув, выпила и кивнула: готова. И мы поговорили. Вернее, говорил Хендрик, а я слушала, прокручивая перед мысленным взором недолгую семейную жизнь. До восковой свадьбы не дожили. Может, я в чем виновата? Да что теперь, когда он на другую смотрит, другую утешает.
– Хендрик, ты действительно решил? Совсем? Может, передумаешь? – с надеждой заглянула ему в глаза. – Ну, не верю я, не вижу большой любви! Ты назло мне, да? А ребенок… Она специально, чтобы тебя увести. Хендрик, милый, – взяла его ладони в свои и крепко сжала, – мы ссорились, но все так живут. Мы редко видимся, мало говорим теперь… Пожалуйста, если хочешь с ней спать, спи, только не бросай!
Предательским образом разрыдалась, уткнувшись мужу в плечо. Хотела быть сильной и не смогла: любила его. И теперь люблю. Знаю о Франке и все равно никак из головы не выкинуть.
– Агния, понимаю, тебе тяжело, но так надо. – Хендрик немного оттаял, пересадил на колени.
– Не надо! – выдохнула куда-то ему в шею и, позабыв, что муж изменник и подлая тварь, принялась целовать.
Только сейчас, когда потеряла, поняла, как его любила, даже академию бы ради Хендрика бросила.
– Я прощу, я все прощу, только останься! – шептала между страстными лобзаниями.
Радовалась, как ребенок, когда Хендрик ответил на один из поцелуев, но муж тут же убил надежду, попросив не унижаться. Подумал и добавил:
– Франка пока поживет в другом месте. Ты спокойно соберешь вещи, подпишешь все бумаги. Бери все, что хочешь, мне не жалко.
Хендрик ссадил с колен и оставил на кухне одну. Ушел. Наверняка к белобрысой.
Поревела и отправилась на поиски Лаэрта. Надеюсь, он уже в городе. Если нет, напьюсь без него. Хочу, чтобы в голове стало пусто-пусто, а сердце не щемило. Лучше б меня священники убили! Одна, без средств к существованию и с кровоточащей душой.
* * *
Положим, я немного сгустила краски. И деньги, и кров кое-какие имелись.
Во-первых, стипендия. Таким, как я, плетущимся в середине серостям, ее платили. Небольшие деньги, но на скромный стол и пару башмаков в год хватало. Только выплаты – дело зыбкое, целиком и полностью зависят от успеваемости и королевской милости. Студентов в академии с каждым годом прибавлялось, поэтому и платили с каждым набором все меньше, чтобы казну не разорить.