Липнер деловито попросил образцы для изучения. Магистр дал, велев к утру сотворить новые из подручных средств. Алхимик заверил: сделает.
Осоловевшие, мы выползли из-за стола и, как гусята за гусыней, потопали за Лазавеем. Тот обещал после авантюры с деньгами отпустить по магазинам: «А то за версту видно – не местные».
Расслабленный настрой пропал, стоило в толпе мелькнуть сутане.
Магистр Тшольке, словно гончая, сорвалась с места, смешавшись с толпой. Магистр Лазавей разрывался между нами и Осунтой. Пока он гадал, не нарушить ли преподавательский долг, оставив студентов на произвол судьбы, магичка перешла к активным действиям и спеленала священника синей сетью. Прежде я такое тонкое плетение не заметила бы, но за год поднаторела видеть магию. Обладатель сутаны запаниковал, выхватил шарик из кармана и бросил в Осунту.
Запахло гарью. Кто-то завизжал.
Магистр ругнулся и торопливо окутал нас защитной сферой. Сам остался за ее пределами и сотворил между ладоней искрящийся шар. Выпущенный на волю, он взорвался, рассеяв дым, и мы увидели огромную дыру в стене дома. Рядом с ней стояла взбешенная Осунта.
На крики подоспели два дюжих молодца и с решительным видом направились к магистру Тшольке. Один из них вытащил странную палку и направил на Осунту. Раз – и из нее вырвалось магическое пламя. Магистр не спасовала, отбила удар.
– Так, Юлиана, остаешься за старшую. – Лазавей пресек попытки студентов вмешаться, всучил магичке ключи от двух номеров, немного денег и наскоро объяснил, как дойти до гостиницы. – За мной не ходить, никуда не соваться. Ты отвечаешь. Сидеть в комнатах!
Он в мгновение ока переместился к Осунте и попытался вступить в разговор с нападавшими. Одновременно магистру приходилось сдерживать воинственные порывы коллеги.
Юлиана потянула нас прочь, убеждая – преподаватели во всем разберутся. Липнер так не считал, но пущенное в бок болезненное заклинание заставило подчиниться. Все-таки Юлиана боевой маг, а он всего лишь алхимик, да еще на курс младше. Про себя и вовсе молчу.
Не сговариваясь, обернулись через плечо на углу, но увидели лишь сиреневую дымку, застилавшую улицу. Еще слышались крики. Слова непонятны, но таким тоном обычно звали на помощь. Промелькнула нехорошая мысль: мы навсегда застряли в Омороне. Если с магистром Лазавеем что-то случится, обратно никто не вернется. Защемило сердце от тоски по дому, от желания увидеть мужа. Похоже, остальные подумали о покинутых родных.
– Пойдемте, – прошептала Юлиана, положив руки нам на плечи. – Они сильные, а мы всего лишь студенты. Если вдруг, – в голосе зазвенела сталь, – сами найдем Первосвященника и спасем Златорию.