Я вся мокрая, разморённая. От истомы мышцы кажутся ватными, но заставляю себя подняться: ещё не хватало, чтобы Ариан унюхал, что мне тут… снилось.
Господи, ну откуда столько всего в моей голове, а?
Злая, красная как рак, я на подгибающихся ногах влетаю в ванную. Включаю свет, он ослепительно вспыхивает на светлом кафеле. Жарко, мне по-прежнему слишком жарко после такого двойного сна.
Встаю под холодный душ. Взвизгиваю. Но холодные тугие струи помогают остудить тело и мысли. Только когда не остаётся и намёка на сладострастное томление, добавляю горячей воды и начинаю мыться.
Когда нас отказалась принять очередная стая, Ариан решил, это даже хорошо, и нам лучше потренировать переход между мирами. «На дереве это бы не помогло, — выруливая на очередную просёлочную дорогу, глухо пояснил Ариан. — В Сумеречном мире ты бы оказалась в воздухе и могла разбиться. Но научить тебя, пожалуй, стоит уже сейчас. Если пообещаешь никуда не сбегать». Пришлось пообещать. И у себя дома Ариан заставил меня перемещаться до предела, после чего я рухнула на колени. В голове звенело, и сил не было настолько, что Ариану пришлось нести меня в спальню. По дороге я отключилась.
По-идее, теперь могу сама перемещаться между мирами. Но на втором этаже проверять такое не стоит: ноги-то не казённые.
Да и не поможет переход в Лунный мир, любой побег, ведь судя по сну, самое страшное у меня внутри — желание получить Ариана, принадлежать главному местному волчище. Которому не подхожу происхождением. И чьи чувства и поступки понять не могу.
Чего он добивается, помимо поимки убийцы и пристраивания некондиционной жрицы?
Чего на самом деле хочет?
Не понимаю.
Может, и сам он этого ещё не осознаёт?
От всех этих мыслей в голове нарастает противная ноющая боль. И я сосредотачиваюсь на необходимости отмыть запах своего желания.
* * *
Ариан поджидает на кухне, тронутой рыжеватыми отблесками заходящего солнца. Значит, в Лунном мире наступает утро. Пока смотрю на окно, Ариан наливает вторую чашку чая и достаёт из холодильника бутерброды с рыбой, перехваченные прозрачной плёнкой.
В доме, кстати, очень чисто. Порядок восстановлен, и от этого как-то неприятно: значит, никакие инстинкты больше не заставляют его трепетно охранять территорию? Всё прошло?
Тоска сжимает сердце так, что трудно дышать. Тряхнув влажными волосами, прохожу к столу и сажусь напротив бутербродов. Ариан прислоняется к тумбе возле плиты и, попивая чай, разглядывает меня. Вздрагивающие ноздри выдают его попытки принюхаться. Но я мылась хорошо, да и у рыбы приятный и достаточно интенсивный запах.