– Хорошо, но поскорее, – сказал король.
Когда Герен вышел, Филипп заходил по комнате большими шагами и с тревожным, почти раздраженным, видом.
– Это невозможно, – говорил он вполголоса. – В последний раз, как я рассматривал отчеты, оставалось более ста тысяч ливров. Конечно, это немного, но все-таки что-нибудь, а я давно уже не видел полными мои сундуки. А вот и вы, господин клерк. Ну, прочтите мне этот отчет, да поскорее, потому что мне некогда.
Клерк начал чтение тем гнусливым и однообразным тоном, который имеет свойство раздражать характеры живые и нетерпеливые.
– Смерть моей жизни! – закричал король, – какая мне нужда до всех этих подробностей! Итог, господин клерк! Итог! Сколько остается в моих сундуках?
– Двести ливров, три су, шесть денариев, государь.
– Ты лжешь, негодяй! – рявкнул Филипп, вырвав бумагу из рук испуганного клерка и оттолкнув его. – Стало быть, я, по-твоему, нищий? Ты лжешь, говорю я тебе. Это невозможно! Однако, – прибавил он через минуту, когда пробежал бумагу, – это справедливо. Пришли ко мне Герена! Мне жаль, что я тебя ударил, забудь об этом и скажи Герену, чтобы пришел тотчас же.
Во время этой сцены Агнесса подошла к окну и, обернувшись лицом к реке, казалась безразличной к происходившему. Она не проронила ни одного слова, однако, когда увидела, к какому серьезному рассуждению повели приготовления к празднеству, ей очень захотелось потихоньку удалиться. Но король, разговаривая с министром и слушая клерка, преграждал ей дорогу к двери, и она принуждена была остаться.
Филипп, совершенно забывший о присутствии Агнессы, приметил ее, как только ушел клерк, и этого было достаточно, чтобы заставить его покраснеть своей вспыльчивости.
Каждый страстно влюбленный мужчина хотел бы казаться ангелом в глазах той, которую он любит. Король, стыдясь, что забылся до такой степени, тихо подошел к окну и, взяв королеву за руку, сказал:
– Агнесса, я вышел сейчас из себя, но этот отчет сильно меня раздосадовал, и я уже не в состоянии заняться празднеством… Ступайте наблюдать сами за приготовлениями. Пошлите ваших фрейлин в сад и, хотя бы им пришлось сорвать последний цветок, не жалейте ничего, чтобы стол и пиршественный зал были великолепно украшены.
– Я позабочусь, однако, – отвечала Агнесса, – чтобы они оставили несколько цветков, и самых красивых, потому что я сама хочу приколоть их к шлему моего Филиппа в день турнира.
Она вышла с улыбкой на губах, точно никакое беспокойство не нарушило ясность ее мыслей.
Герен не заставил себя ждать. Но он нашел короля совсем не в таком расположении духа, в каком оставил его клерк.